Я видела, как он замешивает краски, задумчиво глядя на цветы. Он вытащил одну розу и поцеловал лепестки, как целуют желанную женщину. Он вдыхал ее запах, прикрыв глаза и любуясь нежным соцветием. Как же я люблю розы..., - прошептал художник, лаская губами лепестки, а потом ведя розой по моему лицу. Он смотрел на меня полуприкрытыми глазами, а по моей щеке стелился его поцелуй.
-
Ты - демон? - шепотом спросила я, глядя на красивое лицо художника и взволнованно следя за тем, как роза ласкает мою шею, словно кисть, а потом обводит сладкий и тревожный круг вокруг моего соска. Художник посмотрел на меня красноречивым взглядом, задумался и улыбнулся.
-
Меня интересует только твое тело. Мне плевать на твою душу, так что будь добра, не надо мне ее показывать. Только тело. Только холст. Художник имеет право разговаривать с мольбертом. Мольберт не имеет права отвечать художнику.
Он нависал надо мной, задумчиво рассматривая мою грудь. Через секунду я почувствовала, как по нежной коже груди скользит что-то ... что-то... нежное. Медленно и с наслаждением демон вел алую черту, цепляя мягкой кистью мой сосок. Я напряглась, вздохнула, краснея, как роза, когда кисть ласкала меня своим алым языком, рисуя широкими глубокими мазками лепестки. Демон прерывисто вздохнул, любуясь работой, а потом его что-то огорчило, и он стал пальцем вытирать краску. Зачем он так делает! Так нельзя... Я взяла себя в руки, понимая, что нужно просто лежать смирно! Я пыталась подумать о чем-то ужасном, неприятном, противном, чтобы не поддаваться, но каждое прикосновение отдавалось чем-то сладким в глубине души.
-
Не так... Совсем - совсем не так, - нежно произнес демон, склоняясь к своей картине. - Я не могу понять, что в ней меня смущает... Или цвет слишком яркий для такой бледной кожи, или ... А, впрочем, я хочу посмотреть, что получиться... Мне нужно успеть до утра... Краска исчезнет к утру, а я должен насладиться своим шедевром.
Кисть ласкала меня, а я закрыла глаза и отвернулась, пытаясь вспомнить, на сколько вопросов мне осталось ответить. Но попробуй отвернись, когда чужая рука осторожно берет и сжимает твою грудь, нанося нежные мазки. Кисть лизала меня то страстно, то нежно, заставляя мои губы пересохнуть от напряжения. Мою грудь сжали еще сильней, кисть уже едва порхала над моим соском, прорисовывая тугое соцветие розы, ее нежную сердцевину. Не надо... Это какая-то пытка? Зачем же так со мной поступать? Я не...
Рука художника требовательно сжала мою вторую грудь и на ней томными волнами наслаждения стала расцветать вторая роза. Каждый штрих, каждый мазок заставлял меня закусывать губу. Я чувствовала, что мое дыхание стало прерывистым, а грудь сама устремлялась навстречу кисти. Мне так стыдно... Так неловко... Я не знаю, сколько времени прошло, но я свела колени, чувствуя такой стыд, какой не испытывала даже на экзамене, когда не знала ответа на один из вопросов.