И тут мое лицо обожгла пощечина. По щекам потекли слезы.
- Прошу тебя, Эсмонд… - я смотрела в холодные глаза, чувствуя, как горит моя щека. Мою щеку обожгла вторая пощечина. – Умоляю…
Эсмонд смотрел на меня с усмешкой, а потом впился губами в мои губы, разрывая их зубами и задыхаясь. Он никогда так меня не целовал. Я задыхалась от поцелуя, чувствуя, как его руки больно впиваются в мои волосы, как тянут их вниз. Меня сжимали, терзали так, словно хотели разорвать пополам. В исступлении, в агонии я слышала хрипы и рычание, от которого казалось, что это вовсе не Эсмонд, а страшное, разъяренное, дикое животное, дорвавшееся до добычи. Я не могла понять, где заканчивается страстный поцелуй, и начинается болезненный укус…
– Эсмонд, - шептала я, умоляюще, но он меня не слышал. Эсмонд бросил меня на стол, тяжело дыша и судорожно срывая с себя рубашку. – Эсмонд… Пожалуйста… Не надо...
Его лицо перекосило, а его пальцы резко вошли в меня, раздирая изнутри.
- Да ты чудовище, Эсмонд, - услышала я насмешливый голос демона, который погладил меня по голове, запутывая пальцы в моих волосах. – В последний раз я видел что-то похожее на картине. Там был изображен зверь, терзающий девочку… Помню, однажды мы устроили настоящую охоту на жертв… Мы взяли оборотней, в качестве собак… Помню, как застал картину, где огромный, лохматый зверь, насилует девушку, почти ребенка, выгрызая у нее куски плоти из груди, при этом натягивая ее так, что мне показалось, его член разорвет ей живот. Я помню, как он входил в нее, а она даже кричать не могла… Его морда вгрызалась в ошметки, оставшиеся от ее юной и упругой груди… Я слышал, как зверь рычал, снова вгрызаясь в нее окровавленной мордой, и как бедняжка тянула бледную окровавленную руку ко мне, одними губами умоляя спасти ее… Нет, Эсмонд, ты действительно чудовище. Только учти, если моей девочке будет очень больно, а ты перегнешь палку, я сделаю больно тебе… Ты будешь валяться в ее ногах, умоляя простить тебя…
Демон упал в кресло, любуясь тем, как пальцы разрывают меня изнутри, в тот момент, когда губы и зубы терзают мои соски.
- Что ты с ней так жестоко, Эсмонд? Она же любит тебя, - послышался смешок, когда я застонала от боли, видя капельки крови на его губах.
Я почувствовала, как заклинание связывает мне руки, а на моей шее сжимается ремень, надетый на манер удавки – поводка.
Меня сдернули со стола, поставили на колени, а я чувствовала жар сочащейся и пульсирующей плоти, которая прикоснулась к моим губам.
- Эсмонд… Я предупредил, - послышался голос демона в тот момент, когда меня резко дернули на себя, намотав ремень на руку. Я чувствовала, как плоть вошла в мой рот, заставив задохнуться и подавиться. Еще один резкий рывок, от которого я снова чуть не задохнулась, принимая его внутрь себя. Из моих глаз текли слезы, по подбородку слюна. И так раз за разом. Эсмонд не щадил меня, входя так глубоко, как только мог, чтобы на секунду ослабить ремень, дав мне возможность отклониться и вздохнуть. Скорость нарастала, а я не успевала дышать, как вдруг почувствовала, как начинаю давиться, судорожно пытаясь проглотить его. Я чувствовала, как у меня из носа, изо рта течет вниз по подбородку и на грудь его солено-сладкое вязкое и теплое семя…