С ума сойти, он готовит сырники! Не из папиного творога, я убедилась. Но вот ведь жук, не даёт мне попробовать ни одного, все кладёт в пластиковый герметичный контейнер, пишет что-то на нём фломастером и куда-то отправляет взглядом. Подозреваю, папе на работу. Но как он узнал, что папа обожает сырники? И почему его это вдруг так тронуло? Да так, что Габриэль сам встал за плиту…
Говорю же, демоны удивительны.
Я тем временем промываю крапиву — не ту, что собрала сама (потому что самой крапивы там оказалось с гулькин нос, а всё больше какого-то другого… сена), а ту, с которой «помог» Туан. Чикаю её ножницами (Габриэль оборачивается и морщится: «Серебряными надо…»), складываю в кастрюлю, наливаю воду, оттираю демона от плиты (всё равно он уже закончил с сырниками), ставлю на конфорку и кручу регулятор температуры до максимума. Закипеть должна? Вот и пусть кипит.
Габриэль ворчит: и вода, оказывается, должна быть родниковой, и огонь — открытым…
— Да какая разница! — отмахиваюсь я. — Ты же сам сказал: должна вариться в кипящей воде. Разве так уж важно, как эта вода закипит?
Габриэль переводит взгляд с кастрюли на меня и морщится ещё сильнее.
— У тебя должен быть низший балл за зельеварение.
— У меня никакого балла нет, за меня ты домашнее делал, — зеваю я, садясь рядом с ним на свободный стул. — Ой, ну ладно тебе, Габи, не смотри на меня так. Представь: я и зелья? Да, я просила Дамиана и тебя мне помочь. Но не моё это — у котла крутиться!.. Какие-то зелья варить. Фе!
Габриэль исподлобья бросает на меня последний взгляд и отворачивается.
— Ты представить себе не можешь, фея, какое это искушение: заколдовать тебя так, чтобы от «крутиться у котла» зависела твоя жизнь.
— А зачем?
Он усмехается.
— Благодарность тобой не ценима, принцесса, не так ли?
— Почему? Я благодарна и тебе, и Дамиану, правда, за то, что вы мне помогали…
— Слова, — снова усмехается Габриэль. — Слова произносить легко. Ты не ценишь помощь. Ты не ценишь чужое умение, если не понимаешь его.
— Неужели?
— Именно. Вот твой отец готовит, а когда ты последний раз его хвалила? Была благодарна?
— Э-э-э… Ну, я говорю «спасибо», когда встаю из-за стола…
— Пустая форма вежливости. Или — твой демонолог преуспел в Тёмных искусствах как никто, а всё, что ты смогла ему сказать: «Уберись в своей комнате, мне противно».
— Но, Габриэль, у него же там ужас что творилось!..
— А что ты умеешь так же хорошо, как он? — неожиданно спрашивает Габриэль, и я замолкаю.
Вопрос ставит меня в тупик. Я умею… Я умею ехидно говорить людям, что они больны стереотипами. Умею не показывать вид, когда меня задели. Умею вместе с Роз разыгрывать её иноземных поклонников. Ещё я умею…