— Я только просила обучить нас в случае чего, суметь вырваться и убежать. А вы чего с дедом устроили? Нам что больше заняться нечем, как прыгать тут вокруг вас! — тихо, сквозь зубы, сказала я, чтоб не услышали занимающиеся неподалеку девчонки.
— Зато от глупостей всяких освобождает, — вдруг неожиданно резко, огрызнулся парень. — Давай продолжим…
— Нет! — взбунтовалась я, с силой отпихивая парня подальше от себя. — Чего ты на меня рычишь, как зверь лютый?! Я ухожу. До свидания! Лучше уж меня Митрий или Еман обучать будут. Они спокойные, в отличие от некоторых.
Я резко развернулась, и обиженная ушла, оставив взбешенного Гремя стоять посреди главного зала. Тия, Тайк, Ами и Данке озабоченно смотрели вслед уходящей мне, старясь не обращать внимания на Грема. Разумно решив не трогать друга во взвинченном состоянии.
«Вот и поговорили, — думала я, шагая быстрым шагом на кухню, чтоб попить водички. — Все! Теперь я с ним не заговорю, до тех пор, пока прощения не попросит за свое безобразное поведение. Совсем уже совесть потерял»!
Я ходила вокруг разделочного стола кругами, бурча себе под нос всякие гадости, которые мне приходили на ум (исключительно про несносного и наглого парня).
«Вот еще — грубить он мне вздумал. Да кто он такой, чтоб так со мной обращаться?! Я всего на всего дружу с ним, как и со всеми остальными, присутствующими здесь…. Не считая, конечно поцелуя! Но! Это не дает ему никакого права разговаривать со мной в таком тоне! Пусть лучше на бревнах пар выпускает, чем на мне! Бессовестный»!
Ну, вот и все. Я выговорилась самой себе, и теперь мне необходимо было уйти отсюда. А то заставят, чего доброго, помогать с готовкой. Что — то сегодня у меня нет никакого желания этого делать. Отравлю еще всех, мне тогда покажут, куда свои эмоции нужно девать в случае острой необходимости. Лучше я пойду, письмо родителям напишу. Это отвлечет меня от дурных мыслей. Да и просто развеюсь немного. Мне тоже иногда отдых нужен! Совсем замученная хожу, а выгляжу так вообще, словно покойник, неожиданно всплывший в тихой заводи.
После ужина, который мне показался сегодня особенно невкусным и чересчур пресным, я отпросилась у деда посидеть сегодня тихонечко в своей комнате (чтоб ни я никого не трогала, ни меня), а не заниматься рунописью как обычно. Видя мое удрученное состояние, он не стал возражать, тем более я объяснила ему, что хочу написать письмо маме и папе. Что не делала уже давно из — за выматывающих тренировок и учебы.
Сидя, как обычно за столиком в своей комнате и мучаясь от неудобной позы (которую все, как ни пытайся невозможно изменит, чтоб стало хоть чуток лучше), я никак не могла сосредоточиться на своем письме. Постоянно переписывая его и черкая строки. За моей спиной была куча скомканных листов бумаги.