Меня разбудил грохот, доносящийся с улицы. Я в непонимании села на постели, подтянув колени к подбородку, и стала вслушиваться в возникшую тишину. Внезапно сильный лязг железа о железо стал настолько отчетлив, что резанул слух с такой силой, будто кто-то специально это делал, прям над моим ухом. Я закрылась руками, чтоб меньше слышать жуткий металлический скрежет.
Звуки доносившейся борьбы мне удалось узнать не сразу. Шум разбивающихся стекол, ломающихся досок. Ор незнакомых людей и их же брань. Мне было страшно, я хотела, как в детстве закрыть глаза и притвориться, что этого ничего нет. Мне просто сниться очередной кошмар. Кто-то пробежал мимо моей комнаты. Я видела лишь силуэт (хотя раньше никогда тоненькие стены моей комнаты не имели такого странного свойства, но сейчас я об этом не задумывалась). Мужской, широкий. Он не принадлежал ни одному из наших парней. Слишком большой и даже грузный. Видно было, что на нем были одеты доспехи. В руках тот держал изогнутую саблю.
Я в ужасе застыла, не зная, что делать. Непрошенный гость, как будто сторожевая псина, почуял мое присутствие и остановился. Я видела, как его голова медленно повернулась в мою сторону. Мозг лихорадочно стал соображать: «Как же быть»? Вдруг я вспомнила про окно, находящееся прям за моей спиной. Оно как раз выходило туда, где можно было легко и незаметно скрыться за сарайными постройками.
Быстро вскочив с постели, но стараясь не издавать лишних звуков, я открыла ставни. Шума это не произвело, что дало отличную возможность выскользнуть наружу и не быть замеченной. Как только мои ноги коснулись земли, я услышала, как в комнату открылась дверь. Пригнувшись, мне пришлось стрелой лететь, ко входу в главное здание. Рассчитывая на то, что буду хоть в относительной безопасности там, где мои друзья и дед.
Только оглядевшись по сторонам и решив, что можно пробежать открытый участок, я почувствовала тяжелую мужскую руку у себя на левом плече. Сильно стиснув его, громила, в темных одеждах и черных доспехах торжествующе ухмыльнулся. Жесткое, суровой лицо, без какой-либо растительности. Узкие, угольно-черные глаза, в которых можно было увидеть некое торжество момента и пухлые (словно пельмень) губы, которые нисколько не красили его. На голове у него был одет шлем, больше смахивающий на арбузную корочку, из-под которого торчали длинные (не по — мужски) волосы. Мне это показалось смешным, хотя веселья было мало.
Мои попытки вырваться привели к тому, что тот просто на просто повалил меня к себе через плечо и по-хамски опустил свою ручищу мне на попу, немного сдавливая ее. Я не стала молчать и кричала на него, размахивала руками и ногами. Ничего не помогало. Ему, что соломиной по спине стучи, он не чувствовал моих ударов. Только руке стало больно.