Савицкий закатывал глаза, беззлобно обзывая ее маленькой дурочкой или бестолковым Цветочком. Нори полюбила это милое прозвище, которым Эрик частенько баловал ее, когда они оставались наедине. Он вообще очень-очень редко звал ее Дашей, предпочитая при свидетелях обезличенное обращение, без имен. Девушка была ему за это благодарна.
Лето закончилось слишком быстро, как и ее практика. В последний день августа Нори ходила по конторе мрачнее тучи. Ее грела лишь мысль, что еще есть пару месяцев сессий на Севере, где она сможет видеться с Эриком. О зиме, которая сулила им расставание до весны, она старалась не думать.
Каково же было ее удивление, когда в конце рабочего дня Эрик, лениво ковыряя тортик, который она купила в знак признательности за практику, сказал ей:
— Как думаешь, сможешь совмещать учебу и работу? Будет тяжело, но тебе не повредит практика. Ты отлично справляешься, было бы жаль упускать такого ассистента. Да и деньги тебе не будут лишними, — рассуждал он вслух, прихлёбывая кофе.
Нори сначала забыла, как дышать, потом начала давиться воздухом, затем захихикала, как глупая маленькая девочка, вскочила с кресла и, едва ли не пританцовывая, подошла к Эрику.
Он улыбался, поглядывая на нее. А Нори снова была готова расцеловать его.
— Я согласна, конечно, согласна, Эрик! — пела она. — Можно я обниму тебя?
Савицкий тут же нахмурился, но быстро вернул на лицо беззаботную улыбку.
— Спасибо вполне достаточно, Цветочек, — проговорил он. — Езжай домой, завтра продлим твой договор.
Нори внезапно почувствовала, что оскорблена в лучших чувствах. Они сблизились достаточно, чтобы он позволил ей объятия. На Севере Эрик частенько приглашал ее прогуляться дозором после отбоя, обнимал за плечи, укутывая своим плащом, пока они медленно шли по периметру лагеря. Да и в Питере он был очень даже милым, никогда не повышал на нее голоса, даже если Нори что-то упускала или не успевала сделать.
— Спасибо, Эрик Лазаревич, — поблагодарила она его холодным, как сталь, голосом. — Всего доброго.
По дороге домой Нори кипела от злости. Ей казалось, что Эрик стал ей другом, но он это быстренько исправил. Девушка вспомнила, как он спихнул ее с колен на землю, услышав приближение дозорного, и слезы защипали ей глаза. Кажется, Эрик банально не хотел, чтобы его видели с простушкой поварихой или застукали со своей ассистенткой без роду и племени. Он часто мелькал на светских тусовках в компании зрелых шикарных женщин. Зачем ему какая-то Нори?
Первым порывом, конечно, было отказаться от его предложения, послать куда подальше. Но, переспав с этими мыслями, Нори поняла, что это верх идиотизма упускать такой шанс. Видимо, на роду у нее написано быть объектом пренебрежения Савицких.