Проснулся на рассвете от адской головной боли. Словно в затылок, у основания шеи, ударили тяжелым молотом. Казалось, голова уже треснула, одно только движение, и развалится на мелкие части. Вот сейчас… Ренцо даже не мог открыть глаза. Не мог дышать.
Он лежал и ждал, что сейчас это скоро закончится, он умрет. И все.
Даже страшно не было, только ощущение неизбежности.
Потом, как-то отстраненно, словно это не с ним, понял, что тело само пытается сделать судорожный вдох. И выдох. Потом еще.
Потом шум в ушах. И постепенно возвращается ощущение мира вокруг. Боль в груди… Слезятся и чешутся глаза, и даже почти есть силы дотянуться и почесать. Только онемевшие пальцы не слушаются, дрожат. Сквозь веки пробивается вспышка света, и где-то в небесах раскат грома.
Он все-таки умер?
К горлу подкатывает тошнота, то нарастая, то отступая.
В комнате темно. Еще ночь? Почему-то казалось, уже утро…
Вспышки. И гром снова.
И стоит шевельнуться, тошнота подкатывает с новой силой. Надо полежать, а то… главное, чтобы не стошнило в кровать… И вдох-выдох. И еще.
Постепенно становится легче. Только слабость.
Шея… Черт, как же жжет там, где метка. Не дотронуться.
Тучи за окном. Черные тяжелые грозовые тучи над Илоем.
Когда Ренцо кое-как встал и добрался до окна, покрываясь потом от слабости, за окном было совсем темно. И даже не ночь — тучи. Солнца не видно совсем. И где-то в тучах сверкают молнии. В окна выглядывают люди, собираются во дворе, пытаются понять.
— Эй, что происходит? — кричит кто-то во дворе.
— Боги гневаются! — женский голос…
Юттар. Ренцо мог бы поспорить, что это именно тот самый бог-громовержец, который устроил все это. Сенат, а, скорее всего, Гильдия, чем-то пригрозили молодому эмиру, и он решил ответить. С богами не стоит шутить, и пугать их не стоит.
То, что метка ударила в голову именно сейчас — вряд ли простое совпадение.
Привет от Гильдии. Вот только что это было? Его хотели напугать, дав понять, что держат на коротком поводке и в любой момент могут повторить? Тогда отлично дали понять — не почувствовать невозможно.
Или хотели убить его? Но Юттар, как и обещал, приглушил метку. Он говорил: «Ты почувствуешь, но не умрешь». О таких попытках лучше знать и быть готовым. И если так — Ренцо точно почувствовал. Надо признать, он действительно не умер, и, не считая гудящей головы и слабости в ногах, — с ним все хорошо.
В ванну, пойти постоять под холодной водой, может быть, станет легче.
И вдруг — словно землетрясение, Ренцо едва устоял на ногах. Словно удар в землю где-то рядом, и гром.