— Да, определенно гарантирую.
Рани сглотнула, почувствовав его руку на бедре.
— Ты пробовал этот способ снятия стресса раньше?
Он кивнул, прикоснувшись к ее губам.
— Практикуясь и совершенствуясь.
— Неужели.
Его губы изогнулись над ее губами.
— Ты уже это говорила.
— Так и есть. Как насчет того, чтобы показать мне? — Рани завела руку ему за голову и подтолкнула его рот к своему.
Сначала он целовал ее мягко, позволив своему языку скользить по ее губам, прежде чем потребовал большего. Она застонала, открываясь под его натиском.
Таррик запустил руку в ее волосы, позволив другой покоиться на ее талии, пока он разбойничал у нее во рту. Его губы опустились на подбородок Рани, на ее челюсть, на нежную кожу снизу, и она задохнулась, когда он потянул ее к себе.
Его тело было твердой мускулистой линией, и она дрожала, чувствуя влагу, распространяющуюся в ее промежности. Как они дошли до этого момента, все еще ошеломляло ее. Таррик коллега. Союзник. И это определенно попало под знамя близких отношений.
— Мммм… я мог бы пробовать тебя всю ночь, — снова прошептал он у ее губ, мерцание приглушенного ноутбука, посылало небольшие тени на темные стены.
Его слова, почти так же, как и ощущение его языка, послали в ее нижнюю часть тела дрожь, как и мысли о его теле и острых ощущениях, которые он обещал. Ее ноги стали ватными при мысли о том, что он играет с ее киской рукой и ртом, и Рани была благодарна, что сидит.
Ощущение предвкушения было достаточно, чтобы заставить ее стонать. На этот раз она знала, что апофеоз будет соответствовать прелюдии. Секс, как правило, был разочарованием после того, как акт был сказан и сделан, в результате чего она задавалась вопросом из-за чего ажиотаж. Средство достижения цели. Все депозиты. Никаких дивидендов. В этом случае, она знала, что мужчина знал, как доставить удовольствие.
Губы Таррика продолжали целовать линию шеи, его рука скользнула к груди от талии. Он сжал ее сосок через рубашку, и она ахнула от грубого ощущения, даже когда мягкий бутон затвердел под тканью.
— Я хочу попробовать всю тебя на вкус, Рани. Каждый дюйм твоей шелковистой кожи. — Без колебаний он расстегнул ее рубашку, проведя пальцами по набухшей груди.
Он расстегнул на ней лифчик, освобождая ее груди. Обхватив их, он опустил голову к ее обнаженным соскам, посасывая их губами. Рани изогнулась, и он поочередно стал усерднее сосать затвердевшие бутоны.
— Вкусные. Ты на вкус так же хороша, как и пахнешь, девочка. Твоя киска такая же сладкая?
У Рани закружилась голова, и она едва могла кивнуть.