— Мистер Сингх. Адвокат твоих родителей, — несмотря на море эмоций и мыслей, я старалась говорить связно. — Он обратился ко мне от их имени.
— Моих родителей убили девять лет назад, — видимо, заметив мои неверие и смятение, Гидеон спросил: — Где твой отец? Он должен был защищать тебя и удерживать подальше отсюда.
— Осенью он умер, — от горя у меня перехватило горло. Папа. Родители Гидеона. — Несколько лет назад у него случился инсульт, и с тех пор он был прикован к постели. А потом…постепенно угас.
У Гидеона желваки заходили ходуном.
— Соболезную, — грубовато бросил он и отвернулся. — Твой отец был хорошим человеком.
Да. А еще он годами держал меня взаперти, разлучив со всеми, кого я любила.
— Печально узнать о твоих родителях, — тихо сказала я. — Они всегда были добры ко мне.
— Неужто? — с губ Гидеона сорвался резкий смешок. — Не так уж и добры, если оставили Сингху инструкции. Наверное, ему велели связаться с тобой после смерти твоего отца.
— Понятия не имею. Сингх сказал, что речь о каком-то долге. Я не знаю деталей. Возможно, папе не выплатили оклад? Я приехала, чтобы снова увидеть поместье.
И Гидеона. Но стоявший передо мной мужчина не был мальчиком, которого я знала. Не только потому, что стал больше, выше, сильнее. Когда-то он был добрым и уравновешенным. Никогда не проявлял холодности или резкости и не казался таким…диким.
И голодным.
Я нервно осмотрела большой пенис и подняла взгляд к кровавым разводам на широкой груди. Гидеон выглядел так, словно неопрятно поел. И олень во дворе был выпотрошен. Но ведь человеку не под силу сотворить такое.
Я не знала ответа. Зато больше не считала, что сплю.
— Приехала увидеть поместье? — ухмыльнулся Гидеон. — И как тебе нынче Блэквуд?
— Думаю, тебе стоит устыдиться, — я посмотрела ему в лицо и заметила боль в глубине зеленых глаз.
— Стоит, — и все же его черты заострились не от раскаяния, а от высокомерия. — Мы ничего не должны твоему отцу. Это твой отец должен мне.
Когда мы уехали, Гидеону было всего семнадцать. Как мой отец мог задолжать мальчишке?
— О чем ты говоришь?
— Он кое-что у меня забрал.
— Хочешь сказать, мой папа воровал? — я решительно покачала головой. — Он никогда не брал чужого.
— Я и не говорил, что он воровал. Я лишь сказал, что он забрал кое-что, принадлежавшее мне, — с грациозностью хищника Гидеон бесшумно подошел к кровати и оперся руками на матрас, чтобы наши лица оказались друг напротив друга. — Он. Забрал. Мою. Невесту, — сказал Гидеон, цедя каждое слово.
Его невесту.
— Меня? — я едва осмеливалась дышать.
— Разве ты не согласилась стать моей? — не отводя взгляда, он намотал цепь на кулак. — Разве когда я дарил кулон, не поклялся на тебе жениться? Разве ты не согласилась?