Звук стука достиг его в тот момент, когда он вошел в заднюю дверь, и Кайл сразу же понял, что вместо того, чтобы ждать его, Алекс решила сама повесить картину. Женщина была слишком независимой. Она, казалось, решила доказать, что он ей не нужен ни для чего, кроме работы, на которую он согласился. По крайней мере, так ему казалось. Она всегда старалась платить за себя, когда они ели вместе, всегда избегала помощи даже в самых маленьких задач. Алекс просто не знала, как принять помощь. Временами он чувствовал себя бесполезным.
Вздохнув, Кайл позволил двери закрыться позади него и направился в офис, его глаза расширялись от ужаса, когда он увидел, что она вытворяла. Вместо того, чтобы взять лестницу, которую они использовали во время покраски, она вытянула стул из-за стола и теперь стояла одной ногой на сиденье, а другой на подлокотнике стула, пока она стучала по гвоздю картинного крюка, забивая его в стену. Алекс выглядела так, словно совершенно не обращала внимания на то, как кресло шаталось с каждым ударом, не говоря уже о том, что проклятая вещь была на колесиках и могла выкатиться из-под нее в любой момент.
Кайл поспешил через комнату, когда…. она как раз закончила стучать…. она уронила молоток на сиденье стула и взяла картину, чтобы повесить ее. Она только что отпустила картину, когда он подошел к стулу, и резко сказал: — Иисус, Алекс. Ты сломаешь себе…
Разразившись проклятием, Кайл протянул руку, чтобы поймать ее, когда женщина начала подать, поскользнувшись, а затем потеряв равновесие, когда стул под ней сдвинулся. Он прижал ее к груди, на краткий миг закрыв глаза от облегчения, что он был там, чтобы поймать, а затем распахнул их, когда она сказала с раздражением: — Ради бога, Кайл. Я чуть не сломала себе шею. Не стоит так пугать людей.
Кайл с недоверием смотрел на ее хмурое лицо. — Ты…Я…
Алекс подняла брови, когда Кайл, казалось, пытался что-то сказать, не зависимо от того что, но он замолчал и просто смотрел на нее с разочарованием. Она понятия не имела, что его так расстроило. Это он чуть не напугал ее до смерти. И он все еще держал ее крепко прижатой к груди, что было немного неудобно для нее. У нее было самое нелепое желание обхватить руками его плечи и прижаться еще ближе, но ей удалось сопротивляться. Вместо этого она заставила себя посмотреть ему в лицо и ждала, пока он ее отпустит.
Ладно, не совсем на его лице был сосредоточен ее взгляд. По какой-то причине она сосредоточила свой взгляд на его губах и, похоже, не могла оторвать свое внимание от них, поскольку ее ум воспроизводил сцены из ее сна накануне вечером. Введение этих губ, двигающихся по ее коже и захватывающих ее сосок, вспыхнули в ее голове, и она только подумала, что в ее офисе внезапно стало ужасно жарко, когда поняла, что те сладкие губы, на которые она смотрела, приближаются.