Отцы пишут, что стяжавший Духа Божия пролетает мимо мытарств как птица, восходит на Небо подобно огненному столпу. Это и есть Вайю Сиддхи, результат любой правильно построенной аскетической практики. По-русски это означает власть над воздухом. Тут должно быть ясно, что речь не о левитации, а о власти над областью духов воздушных
— то есть о победе над диаволом и грехом. А значит над смертью. Эта практика уничтожает «бесовское рукописание» о наших грехах — начиная с нижнего мытарства, и до самого верхнего, последнего. После этого путь свободен.
Тот, кто это понял и сделал практические выводы — приступил к оживлению себя — тот и христианин. А достигший уже жизни, тот, кто изменил свое сознание — это совершенный Христианин, с большой буквы. Это, можно сказать, сверхчеловек. От него исходит Сила. И величие такого человека трудно не заметить. А мании у него, конечно, никакой нет.
Мы сейчас живем во времена, сходные во многом с эпохой ранних христиан. Безверие, безбожие и полный туман в сознании большинства людей. Тогда это называлось — языческий мир. Сейчас мир опять — а может быть все еще — языческий. Идолослужение приняло невообразимые масштабы. В первую очередь внутреннее идолослужение. В мире несколько сот миллионов людей, именующих себя христианами, но многие ли из них имеют достаточные основания считать себя таковыми? Интеллектуальная вера в догматы — еще не христианство. Настоящий христианин отличается от язычника в первую очередь, если хотите, физиологически. Он трансформирует свою падшую извращенную бесами природу и возвращает ее к первозданной божественной чистоте. И из любви к погибающим своим братьям и сестрам он вынужден, как и в Апостольские времена, обращаться к ним с проповедью чистоты и веры. Любая же проповедь нуждается в подкреплении примерами из жизни. Христианин сам и является таким примером для своих ближних. Поэтому христиане, призванные Господом к такому служению, иногда вынуждены «тыкать в самих себя пальцем» — своей жизнью показывать пример окружающим, тем, которые могут этим примером воспользоваться. У остальных это, конечно, может вызывать раздражение. Отсюда, быть может, у кого-то и складывается впечатление о якобы присущей им нескромности.
— Ага. Не хотите ли на прощание сказать что-нибудь о своих дальнейших планах?
— Ну, смотря что вы имеете ввиду. Планов у меня много, все не перечислишь, да и вряд ли это будет сейчас актуально. Если вас интересует моя литературная деятельность, то могу сказать следующее. Со времени окончания работы над «Облечением в Силу» прошло уже почти четыре месяца, и если поначалу я был ею более менее удовлетворен, то сейчас вижу все больше недостатков — не по сути, а в форме изложения. Много недосказано, кое-где не все может быть ясно, да и вообще — для совершенства ведь нет предела, сами знаете. Так что не исключено, что со временем придется еще что-нибудь написать. Но для этого должен накопиться внутренний материал. Сейчас же мне будет важно узнать мнение читателей. Многие давно уже ждут эту книгу. Я надеюсь, что она, как говорится, «найдет» своего читателя. Ведь пришло уже время переходить от слов к делу.