— Как тест на беременность, — с горечью пошутила Антонина.
Теперь ей немного стало понятно, что случилось с ними тремя: с Белиндой, с Рунетой и с самой Тоней. Все трое были влюблены, поэтому всех троих и корёжило от зелья. Только у Антонины симптомы развивались постепенно, потому что пары зелья действовали постепенно, да и чувства к Максу тоже нарастали постепенно, пока не достигли этого дикого безумия. Непонятно только, кто и зачем подлил препарат Рунете и подсунул флакончик Тоне.
— Я догадываюсь, кто это сделал, — ответила на не прозвучавший вопрос побледневшая Белинда. — Только один человек кроме меня знал состав.
— Брайон? Он ведь был куратором твоей дипломной работы?
— Да.
— Но зачем?
И как только Белинда умудрилась влюбиться в такого странного профессора? И это она ещё пока не знает о позаимствованной без спроса книге.
— Думаю, он сделал это из добрых побуждений. Наверняка у Рунеты была несчастная любовь, иначе бы Брайон не стал подливать ей зелье. Хотел облегчить страдания.
Или просто подобрал подходящего подопытного кролика, чтобы протестировать препарат? Тоня вспомнила, как мучилась Рунета, и ей задушить захотелось профессора.
— У Рунеты действительно была неразделённая любовь. Потом, правда, оказалось, что разделённая. Но ладно Рунета, зачем Брайон передал этот дырявый флакончик с зельем мне?
Ещё ведь и схему какую хитрую придумал: сказал, что от Белинды. Просчитал, что Тоня не станет выливать препарат, да и оставлять без присмотра не решится — будет постоянно носить с собой.
— Думаю, Брайон дал его тебе для профилактики. Он ведь знал, что тебе придётся вернуться. Вот и не хотел, чтобы у тебя вспыхнули чувства, и ты страдала.
Хорошенькая профилактика — Антонина чуть не загнулась.
— Знаю, Брайон кажется тебе странным… — Белинда перебралась на кровать к Тоне. Положила голову рядом на подушку. Накрыла Тонину руку своей. Они переплели пальцы. — Он действительно немного странный… Если чем-то увлекается, то фанатично… У него просто дикий темперамент… Он способен на крайности…
Ещё и на какие. Ведь сразу знал, что Тоня — это Тоня. Ещё когда первый раз явился, чтобы подсунуть флакон с зельем. Зачем же тогда показался во второй раз? Хотел проверить, не вылила ли Антонина препарат и начал ли тот действовать?
— Страстный и странный… но я люблю его. И никакое зелье не помогло…
— И мне не помогло…
В груди опять запекло и заныло. И Тоня вдруг болезненно осознала, что обратный счётчик, тикающий в голове, никто не останавливал. Она взглянула на часы — пять утра.
— Во сколько меня отправят домой?