- Я… могу уйти…
- Нет, останься. Побудь со мной. Мне страшно!
Слово вырвалось само, и, выпрямившись, Дехтирель обняла брата за шею, спрятав лицо у него на плече.
- Чего тебе бояться? Я с тобой, да и ты сама – волшебница!
«Волшебница, как же!» - но вслух ничего говорить не стоило. Во всяком случае, пока.
- Я боюсь Хозяйки, - призналась она.
- Нашла глупость! Вы же сестры по Ордену? Или как?
- Сестры, но она… старше! И сильнее! Ох, Рави, милый, что же мне делать?
Брат крепко обнял сестру, гладя её по спине.
- Мы что-нибудь придумаем, - пообещал он. – И я не дам тебя в обиду, так и знай!
Девушка вздохнула и прижалась теснее, закрывая глаза:
- С тобой так хорошо…
- Мне тоже… так хорошо с тобой.
- Не уходи, побудь рядом!
- Ты устала. Тебе надо прилечь!
Дехтирель кивнула и вытянулась на постели, прикрыв глаза. Ложе скрипнуло – брат пристроился рядом. Детьми они бы легли тут прекрасно, но двое взрослых случайно или нарочно крепко прижались друг к другу.
- Ты вся дрожишь…- он обнял её за плечи, привлекая к себе.
- Я боюсь, - пробормотала девушка.
- Не бойся! Все будет хорошо.
В следующий миг он ее поцеловал.
Это было так неожиданно, что Дехтирель растерялась и просто подставила губы, отдаваясь новому ощущению. Еще никто и никогда не целовал ее по-настоящему, хотя те же ученицы и послушницы порой в купальне вели себя друг с другом чересчур откровенно, используя совместное мытье как повод. Но то, что чувствовала девушка сейчас, не шло ни в какое сравнение с девичьими играми.
Выпустив, наконец, её губы, Рави не остановился и стал жадно целовать щеки, шею, плечи, видневшуюся в низком вырезе грудь.
- Тир, - шептал он между поцелуями детское прозвище, - ты такая прекрасная… о Тир! Я тебя так хочу!
Она не сопротивлялась, запустив пальцы в его волосы, вся во власти охватившей её сладкой истомы. И лишь когда брат задрал ей платье и сорочку и взгромоздился сверху, пытаясь заставить ее раздвинуть ноги, вздрогнула, пробуждаясь от сладкого дурмана:
- Нет! Пусти!
- Ты чего? – он приподнялся на локте, одной рукой обнимая ее, а другой слегка поглаживая бёдра. – Не бойся! Будет хорошо! Вот увидишь! Тебе понравится!
- Пусти, - Дехтирель шевельнулась, пытаясь выбраться из-под брата. – Мне нельзя!
- Но почему?
- Я – волшебница! Я не должна… с мужчиной! Это против правил!
Красивое лицо Рави вытянулось.
- Значит, я тебе не нравлюсь, Тир?
- Очень нравишься, Раванир, - она села на постели, взяла в ладони его лицо и поцеловала. – Очень нравишься. Но ты пойми – я волшебница. Я не должна тратить свои силы. В Обители нам рассказывали, что, деля с мужчиной ложе, Видящая делит и свой Дар. Каждый раз от него словно отделяется и пропадает в бездну малая часть. И, рано или поздно, останется такая кроха, что ее нельзя разглядеть даже силой мысли… И потом, - добавила она с шутливой улыбкой, - а что скажет твоя невеста?