— С тобой все в порядке.
Что я слышу? Гнев? Разочарование? Я задохнулась от возмущения.
— Как видишь, — развела руками. — Все благодаря тебе. И Посейдону.
— Оставьте нас, — на этот раз приказал Гордон. — Наедине.
— Но сюда поднимается Офелия… — Я и не заметила, что Ровена тоже подошла. Смотрела в глаза лорд-стража, раз за разом прокручивая разговор в гостиной.
— Тобиас, это не совсем прилично, — это уже Александр.
— Я даже на спину не могу лечь! — рявкнул Гордон. — Не говоря уже о том, чтобы подняться с постели. Что может быть неприличным в разговоре с собственной невестой?
Последнее слова он подчеркнул, как и проигнорировал упоминание матери. Александр приобнял Ровену за плечи и подтолкнул к выходу, а мне резко расхотелось, чтобы они уходили. Разговор с невестой, говорите? Пленницей!
Но кто меня вообще спрашивал? Вышли и дверь притворили. А мне даже сесть не предлагают. Стояла и молчала под пронизывающим взглядом лорд-стража. И отвечала тем же.
— Я жду!
Гордон попытался перекатиться на бок, но застонал и уткнулся в подушку. Я только приподняла брови и вздернула подбородок.
— Чего именно?
— Извинений, — прошипел он. — Благодарностей. За спасение.
Какое счастье, что Гордон спал и не слышал нашего разговора с Ровеной, не чувствовал моих прикосновений. Иначе я бы сейчас сгорела со стыда.
— Благодарности? А кто меня в это втянул?
Гордон сжал простыню.
— Не я позвал тебя в павильон.
— Ха! Зато притащил в дом собственной любовницы!
— Любовницы? — На минуту лицо Тобиаса стало таким изумленно-комичным, словно я и правда огрела его кочергой. Долго репетировал?
— Ровены, — напомнила я. На месте не стоялось, поэтому приходилось расхаживать вдоль одной стороны кровати: чтобы он меня видел. — Или, постой, она не единственная? Их у тебя несколько? Коллекционируете женщин, лорд-страж?
— Кто тебе вообще рассказал о прошлом? Ровена?
Он все-таки перевернулся на бок, коротко выдохнул и застонал. При этом простынь соскользнула с плеч, обнажая мощную грудь. Нижнюю половину прикрывали бинты, но моя бессовестная фантазия дорисовала остальное. Щеки вспыхнули, стало жарко. Тоже пришлось выдохнуть и отвернуться.
И разозлиться на себя еще больше! Ведь я была не против притяжения между нами, поддаться ему… Вот только, как выяснилось, это притяжение было односторонним.
— Ну что ты, вы просто друзья детства.
— Значит, мать, — прорычал Гордон. — Снова вмешивается там, где ее не просят.
Вмешивается, конечно, но это к делу не относится.
— Офелия рассказала то, что ты должен был рассказать сам! — шагнула вперед и наклонилась к лорд-стражу. Захоти я протянуть руку, могла бы его коснуться. — У нас был уговор: я тебе помогаю раскрыть преступление, ты отправляешь меня в мой мир. Преступление, понимаешь? Мы договорились о том, что мы напарники!