— Повернись ко мне, — с лёгкой хрипотцой приказывает Хорас, а я не могу.
Не могу исполнить приказ. Меня словно прибили раскалёнными гвоздями, связали цепями. Тело не слушается, будто больше мне не принадлежит.
— Лиама! — Хорас говорит жёстче.
Качаю головой и закрываю глаза, когда он заставляет меня сдвинуться с места, разворачивает и убирает руки с груди. Каждой клеточкой тела слышу, как с наслаждением скользит по мне его взгляд. Время тянется невыносимо долго.
— Красивая Лима, — с нотками ленивого удовольствия звучит его комплимент. — Я стану твоим первым мужчиной. Ты же не против?
Чуть киваю и всхлипываю, когда его руки ложатся мне на талию и придвигают к мужчине.
— Посмотри на меня, — раздаётся новый приказ.
С трудом разлепляю веки и смотрю вниз на мужское лицо.
— Наклонись.
Не очень понимаю, что хочет Хорас, но уже спустя мгновение его губы ласкают мои. Поцелуй неторопливый. В нём нет большой страсти. Он такой... какой-то хозяйский, привычный. Поцелуй мужчины, которого толком не знаешь. Руки Хораса лежат на затылке и не дают уклониться, отодвинуться, прекратить слияние губ.
Чуть подавшись назад, Ашиль заставляет меня опуститься к нему на колени. Теперь я сижу на нём, и вроде бы сверху, а всё равно подчиняюсь. Прерывистое мужское дыхание, твёрдая плоть подсказывают, как возбуждён Хорас. Чувствую неудобство, но стойко терплю. Иначе как? Я должна пройти этот путь до конца и оставить о себе приятное впечатление, а в идеале нужно, чтобы правитель вспомнил о маленькой Лиме и завтра.
Мысли об этом придают храбрости, и я подаюсь к леварцу. Льну к нему, пытаясь погрузиться в новые ощущения, разбудить в себе женскую страсть. Обнимаю сильную, крепкую шею, и Хорас поднимается сам. Быстрым рывком подхватывает на руки меня.
— Пусть твой первый раз будет комфортным, — произносит он и идёт куда-то из зала.
Недолго, недалеко. Всего несколько десятков шагов. Все эти мгновения я смотрю в чёрные глаза, в которых вспыхивают и гаснут золотистые, красивые искры. Они завораживают гораздо больше, чем наше передвижение.
Я ойкаю от неожиданности, когда спина касается мягкой, прохладной поверхности. И смеюсь, потому что Хорас смеётся. Суровые черты лица преображаются, становятся более тёплыми. Приветливыми. Я ему нравлюсь! А что если он влюблён?
— Постараюсь быть нежным, — слышится глухо, и мужчина раздвигает мне ноги.
Тяжесть его тела приятна, любуюсь рельефными мышцами. Касаюсь мощных предплечий, веду по рукам, наслаждаясь гладкостью кожи.
Когда он успел скинуть одежды, мне непонятно, да впрочем и не интересно. Гораздо волнует, что случится вот-вот. Бедра касается твёрдая плоть ощутимо большого размера. Это немного пугает. Совершенно не представляю, как это уместится во мне.