Существуют ли такие мужчины? Отчим пытался залезть на меня. Отец... О нём я помнила мало. Он умер очень давно. Но пока был с нами, делал всё для нашего счастья. Мы жили в достатке. Это позже всё изменилось...
— У тебя карточка, Лима, — чуть злорадней обычного произнесла Рэй. — Штраф. Что там?
— Карточка?
Вытянула первую попавшуюся картонку, перевернула. О, не-ет! Только не здесь, не сейчас! Представляю, какой стану я на контрасте! Больная, без слуха и голоса.
— Что там? — наседает Рэй, а я не спешу.
Тогда Ваолена вытягивает из моих пальцев задание и громко читает:
— Песня! Лима должна громко спеть!
— Но я не умею, — робко возражаю под улыбками других игроков.
— Правила для всех одни. Верно, Аллард? — спрашивает Ваолена, но Шелем неожиданно приходит на помощь:
— Лиме нездоровится сегодня. Пусть споёт, если хочет.
— Но правила для всех одни, — чуть жёстче произносит певица. — Какой смысл в игре?
Рэй хочет справедливости и отыграться? Пожимаю плечами. На ум приходит детская весёлая песенка. Только петь её не хочу. Глупая она и настроения нет. Репертуар Ваолены знаю хорошо, но подражать Рэй — позориться.
Задумчиво смотрю на огонь камина, на сабли, висящие на стене... Вспоминаю танцовщицу на площади. Она всегда танцевала на битом стекле, пока её напарница пела жалобную грустную песню. Они выступали дуэтом, им хорошо подавали. Особенно публика радовалась, когда танцовщица нечаянно ранилась. Но я-то видела, что это происходило всегда в одном и том же месте, будто сцену там специально готовили.
Слова песни я, конечно, запомнила, потому что каждый выходной приходила и смотрела на девушек. И представляла, как бы я танцевала на стёклах, срывая бурные овации и кредиты. Правда, крови в моих «выступлениях» не было. Мотив вспоминается легко, я начинаю:
Танцы на лезвиях ножей —
Моя реальность, мой сон.
Балансирую на острие,
И капли крови стекают на землю.
Не танцевать не могу —
Моим детям не хватает еды.
Надо усердней работать,
Пока зрителей кровь забавляет.
Лезвия впиваются в ступни —
Я не чувствую их остроты.
Кажется, я летящее перо в небе,
Но перо, увы, никогда птицей не станет.
Мой дрожащий, заунывный голосок стих под краткие аплодисменты Алларда. Но в негодование я пришла из-за насмешливой, победной ухмылки Рэй. Добилась своего! Вон как торжествует от чужого провала. Да, не повезло мне с идеальным слухом, зато я справилась.
— Лиама, ты — умница! — наигранно радуется Ваолена. — Петь не умеешь, но задание выполнила! Может, на бис?
Ещё и издевается!
— В другой раз.
Мило улыбаюсь ей, Алларду.