Я волшебный, напомнил себе Раскозяй. Поднялся на ладошке и вдруг спинка его зачесалась, треснула, распахивая радужные блистающие половинки, и из-под них вывернулись прекрасные, как цветное стекло, длинные крылышки, взмахнулись сами собой.
— Ж-ж-ж, — закричал Раскозяй крыльями, летая вокруг смеющейся Оли, — ж-ж-ж!..
И рванул вперед, делая петли, чтоб посмотреть, успевает ли девочка за его полетом. Ведь поворачивать голову, чтоб оглянуться, он все-таки не умел.
А потом они сидели на обрывчике, рядом, Оля внимательно слушала, смеялась рассказам о житье-бытье и волшебных палочках, ахала, прижимая ладошки к щекам, когда Раскозяй поведал ей об ужасных опасностях экспедиции к таинственному дереву на окраине поселка.
А чай из шиповника они пили тут, на обрыве. Потому что в домик Оля войти не смогла, только заглянула в окошко и двери, и ей очень понравилось.
Но маленькой она так и не стала. Конечно, понимал Раскозяй, сидя на мягкой травке, держа в лапках свою чашечку, и время от времени пошевеливая чудесными новыми крылышками, ведь палочка утонула.
Но и без волшебной палочки мир оказался полным прекрасных чудес. И желания в нем исполняются, если они — самые главные, самые настоящие»
— Итак, — сказала Крис, намазывая маслом тонкий ломтик сладкой булки, — сегодня никаких котов и никаких увиливаний. Я взяла отгулы. Консерватория. Билеты заказаны, приедем, выкупим в кассе. Платье наденешь? Нет? Валяй тогда в штанах, нам главное, к музыке припасть.
Шанелька покивала, гладя белого котенка у себя на коленках. Он уже набегался по комнате, погонял в коридоре конфетный фантик, три раза перекусил, ворча на принца, бросающего негодующие взгляды через прутья клетки, за которые он держался розовыми, совсем человеческими кулачками. И теперь мурлыкал, меняя тональность всякий раз, как Шанелька поглаживала блестящую спинку или щекотала за острым ушком.
— А что мы будем слушать?
— Равелевское «Болеро», — Крис подвинула к ней сковородку с омлетом.
— О, — Шанелька жевала, восхищаясь лицом, — прекрасно, у меня винил дома был, я его заездила, еще когда проигрыватель. Школьница была, а прониклась, аж собой горжусь.
— Что-то ты вся светишься? Выспалась?
— Нет. Сказку написала. Про Раскозяя.
— Про Диму, что ли?
— Нет. Оказалось, это совсем не он, хотя началось все с него. Знаешь, я рада, что вместо ругни и обзывательств вышла сказка. Еще смешно, там девочку зовут Оля. И это совсем не та Оля, про которую я думала с досадой. А все же интересно, что за дела у него — с Олей. Неужели роман? Она его на двадцать с лишним лет моложе, прикинь!