Ранний теплый вечер. На киевских бульварах буйствуют осенние краски. Дома, деревья, люди кажутся удивительно четкими. Как будто их обвели по краям остро отточенным карандашом. Воздух настолько прозрачен, что даже у далеких предметов резкие грани.
Никифор идет по мостовой так уверенно, что обычно языкастые извозчики молча объезжают его. Шагается легко, все ясно и просто.
Месяц назад он приехал в Киев. Удачно сдал пробу на слесаря и поступил в мастерские Юго-Западной железной дороги. Работа Никифору нравилась — он был сильным и ловким парнем. Но все хорошо в меру. За двенадцать часов он так изматывался, что первые дни, приходя из мастерских в свою каморку, сразу же бросался в кровать до утреннего гудка. Впрочем, многие рабочие так и жили: работали, ели и спали. На большее просто не хватало сил.
Но за последний год настроение рабочих изменилось. Промышленный кризис обнажил многое, и многим стало ясно: жить так, как жили до сих пор, невозможно. И уже не было прежней покорной почтительности к Качалову. Никифор жадно прислушывался к слухам, будоражившим город. Рассказывали о побеге одиннадцати политических из Аукьяновской тюрьмы, посылке с изработанным шрифтом тайной типографии, которую киевские социал-демократы отправили начальнику жандармского управления генералу Новицкому. Слухи эти возбуждали Вилонова: хотелось и самому делать дерзости.
Однажды мастер по распоряжению начальника мастерских послал Вилонова на какую-то квартиру для ремонта ванны. Никифор явился по адресу и принялся было за работу, но, узнав, что здесь живет начальник железнодорожного жандармского управления, молча забрал инструменты и ушел.
В цехе кое-кто обозвал его мальчишкой. Но многие рабочие одобрили Никифора. И не просто одобрили, а заявили: пусть только кто-нибудь из слесарей починит жандармскую ванну…
Начальнику мастерских пришлось приглашать слесаря со стороны.
Никифор часто вспоминал рассказы Рерих. Он чувствовал, что где-то рядом работают комитетчики, и начал искать их. Нашел через своего калужского приятеля Ивана Никитина.
И вот теперь он шел по Елизаветинской на первую встречу. Придет к Владимиру и скажет:
— Вам нужны верные люди. Можете на меня положиться.
И для начала попросит кружок…
— Ну и о чем же ты будешь говорить?
— Да уж найду о чем.
— А все-таки?
В течение двух часов Владимир «выворачивал» Никифора. Итог оказался плачевным:
— Тебе, брат, сначала самому учиться надо, а уж потом учить других.
— Стоит ли много мудрствовать, — не сдавался Никифор. — Самое важное — бить врагов рабочего класса. А это я смогу…