— По-хорошему соху нужно бы металлом обшить, — согласился со мной Виктор.
Где-то метров через сто мы решили, что пора делать разворот.
— Женька! Тормози народ! — скомандовал я.
А дальше цирковое представление продолжилось. Все, кроме быков поняли, что нужно двигаться в обратную сторону. Пока я держал соху на весу. Виктор жестами и матерными словами пытался животных развернуть.
— Они нам всю борозду сейчас затопчут, — возмутился я, когда понял, что один из быков и сопровождающие его люди точнехонько идут по только что вспаханной земле.
— Все не затопчут, — оптимистично заверил Виктор. — Лучше попробуем еще заглубить соху.
— Вить, сломаем нафиг, — возразил я, когда затрещали крепежи и ремни, удерживающие пахотную конструкцию.
— Тогда пашем так.
После третьего поворота поле начало вырисовываться. И участок сто на тридцать метров мы вспахали часа за четыре.
— Может, стоило подождать полного разлива Нила? — поинтересовался Женька, когда мы решили, что этого пока хватит.
— Кто его знает, — отозвался я. — По идее, взрыхленная почва больше примет влаги.
— Вторую вспашку с углублением устроим через четыре месяца, когда схлынет вода Нила, — дополнил Виктор.
— Нужно за это время приучить бычков ходить парно и в специфичном обмундировании, — добавил я.
— Ваше ярмо натерло им шеи, — просветил Женька, вспомнив название этого крепежа. — А еще я видел на папирусных рисунках, как пахари используют кнут, чтобы подгонять животных.
— И кнут тоже сделаем, — согласился я.
Пока же бычков напоили и выдали им заранее подготовленную еду в виде сорванной травы.
— На сегодня все, — резюмировал Виктор. — А завтра поставим народ на рытье канала.
По поводу этой оросительной системы мы сильно сомневались. В будущем данный регион станет очень засушливым. Пока же дождики случались каждые три-четыре дня, но мы хотели подстраховаться.
Из всего, что мы могли сделать, годилась только система шлюзов. Выкопаем канал, перекроем шлюзом. После того как Нил отступит, в каналах останется вода для полива поля. И с этим стоило поспешить. Нил с каждым днем поднимался все выше и выше. Между прочим, комарья стало меньше. Только днем жизнь в поселке замирала по причине жары. Животные предпочитали тень деревьев, а люди — укрытие в домах.
— Не завидую я тебе, Ийн, — сочувствовал Женька козлу.
Животное, лежащее в тени, выглядело изможденным. Сами мы занимались делами теперь только рано утром и вечером. Попробовали доить коз, и вполне успешно. Первое молоко оставляли только себе. Ваб, конечно, выпросил немного. И просидел над туалетной ямой чуть ли не сутки. Больше он эту 'пищу богов' не рисковал пробовать.