Поскольку желание унизить и оскорбить его проявляется ежедневно, то он вновь и вновь прибегает к декларации протеста, который он уже выражал. Так как он отказывался принимать и не будет принимать какие-либо извещения или уведомления, а также не давал указаний и не будет давать указаний отвечать на какие-либо извещения или уведомления, изложение которых будет выполнено в оскорбительной для него форме, противоположной формам, принятым последние четыре года, то переписка с ним будет осуществляться через посредничество его офицера; так как он выбрасывал и будет выбрасывать в окно или в огонь камина все пакеты с оскорбительными извещениями и уведомлениями, не желая вводить новшества в состояние существующих порядков, которые имели место в течение нескольких лет.
Наполеон
Эта декларация, как мне сообщили, была вызвана следующим обстоятельством: в то время, пока болел граф Монтолон, сэр Хадсон Лоу, искусный в выдумках новых придирок, отказался вести переписку с графом Бертраном и захотел настоять на прямой переписке с императором, используя для этого визиты к императору одного из своих офицеров дважды в день или просто направляя императору письма. В течение нескольких дней он посылал в Лонгвуд сэра Томаса Рида или другого своего штабного офицера. Они входили в дом, подходили к внешней двери апартаментов Наполеона и несколько раз беспрерывно стучали по ней, восклицая: «Выходите, Наполеон Бонапарт!» — «Мы хотим Наполеона Бонапарта!» и т. д., заканчивая эту сцену непрошеного возмутительного поведения тем, что после своих визитов оставляли пакеты с письмами, адресованными «Наполеону Буонапарте», написанными в обычном стиле «Колониального дома».
Следующая выдержка из официального письма, направленного мною лордам адмиралтейства 28 октября 1818 года, содержит заявление об имевших место притеснениях в отношении Наполеона, и объясняет, что фатальное событие, которое произошло на острове Святой Елены, было мною абсолютно точно предсказано министрам его величества, возможно, достаточно своевременно для того, чтобы предотвратить его, если бы министры надлежащим образом подумали об изменении своего отношения к этой выдающейся личности.
Джону Вилсону Крокеру, эсквайру,
секретарю Адмиралтейства
Я считаю своим долгом заявить, будучи последним врачом Наполеона, что, принимая во внимание болезнь печени, которой он поражён, резкое обострение у него этой болезни, а также раздумывая над проблемой необычайно высокой смертности, вызванной этой болезнью на острове Святой Елены (столь наглядно продемонстрированной количеством смертных случаев в 66-м пехотном полку, дислоцированном на острове, в гарнизоне острова Святой Елены, на военно-морской эскадре, обслуживающей остров, и особенно на корабле его величества «Завоеватель», потерявшем одну шестую часть своего экипажа, из которых почти половина умерла в течение последних восьми месяцев), что я придерживаюсь той точки зрения, что жизнь Наполеона Бонапарта будет находиться в опасности в случае дальнейшего проживания в условиях такого климата, который свойственен острову Святой Елены, особенно если его проживание на этом острове будет усугубляться нарушением его покоя и намеренным отрицательным воздействием на его нервную систему, которым он подвергается и которые, в силу его природного характера, расстраивают его здоровье.