Сегодня можно смело сказать, что никакие реформы семидесятых годов двадцатого века, не смогли бы за два десятка лет превратить отсталую фактически полуфеодальную страну в передовую промышленную державу. К тому же без оглядки на мировое право, ворующее передовые разработки передовых стран.
Англичане пренебрежительно относились практически ко всем народам на земле. В том числе и к русским, которые единственные изо всех, были коренными жителями в огромной стране. Ничем необъяснимая злоба, глубинная ненависть к Руси заставляла, да и заставляет их из века в век пакостить моей стране. Видимо желание нам гадить заложено у правящей верхушки в генетической программе. Вот такие невеселые мысли приходили мне в голову во время прогулки по новому — старому Санкт — Петербургу. Автоматически отвечал на приветствие тех, кто неплохо знал прежнего князя. И продолжал размышлять о своем месте в данной истории.
Французы легли под англичан окончательно после победы буржуазной революции. Когда были еще живы свои короли, галлы худо — бедно пытались играть самостоятельную роль не только в Европе, но и мире. По своей сути буржуазная революция была чисто масонской. Все руководители были связаны с этими тайными обществами, которые жестко контролировались из Лондона и Цюриха. Даже Наполеон, тот самый Бонапарт, который внешне, якобы, боролся с англичанами в первую очередь, был креатурой тайных обществ. А, говорить про сегодняшнего императора Наполеона Третьего и не стоило. Его окружали масоны, и сам он имел к ним непосредственное отношение. Приказ тайного правительства об участии в войне против России он выполнит с радостью. А те отмазки, которые потом будут выставлять приплаченные западные историки, что он лишь хотел отомстить нашей стране за то, что мы вошли в Париж, гроша ломанного не стоят. Мы лишь поквитались с галлами за древнюю столицу. Тем более Париж наша армия не грабила и не сжигала. Наоборот, как могли, ублажали парижских женщин. Наши солдаты и казаки здесь себя не щадили. Делали все возможное и невозможное, чтобы улыбки и хорошее настроение не покидали тамошних женщин. Многие наши офицеры в своих дневниках и письмах отмечали и поражались, насколько доступны француженки. Причем, они первыми шли навстречу и становились инициаторами более тесных отношений. Гормон и в Африке гормон. Что и говорить — Европа! Позже и немцы, когда в 1940 году оккупировали Париж, также восхищались доступностью женской половины Франции. Скорей всего, это и есть национальная особенность. Так сказать, колорит.