Я не отступлюсь. Это единственное, касаемо этой беременности, что я контролирую. Остальное я вверил Либби, чтобы занять ее, пока я наблюдаю за расширением ее бизнеса.
И, к счастью, ребенок и все, что с ним связано, похоже, занимают все ее мысли и время, так что она не докучает меня расспросами о ходе переезда. Особенно сейчас, когда судебный процесс завершен, и у меня появился контроль над тем, чего я пытаюсь добиться.
Во время первого узи все между нами изменилось. В тот момент, когда мы увидели на экране ребенка и жизнь, которую создали вместе, буквально за наносекунду мир стал другим. Тогда мы поняли, что делаем все правильно, и все это ради нашего маленького ребенка.
Хотя надо сказать, что до сканирования, даже, несмотря на то, что мы обсуждали желание заставить все работать, и у нас была возможность разобраться в наших чувствах, Либби все еще сомневалась насчет нас. Она не откажется от судебного процесса, пока не почувствует, что все будет хорошо, как было, когда она держала в руках это маленькое изображение.
Сейчас мы на сроке двадцать недель и планируем будущее. Мы по-прежнему живем отдельно, но каждую ночь нас можно увидеть то у меня, то у нее. Мы двигаемся медленно, пытаясь снова восстановить доверие.
— Ты думал об имени? — спрашивает Либби, нежно обнимая свой живот. — Я знаю, тебе не понравились те варианты, которые я предложила на прошлой неделе.
— Думал насчёт парочки.
Она воодушевлена.
— Расскажи.
— Ну, мне нравится имя Оскар для мальчика и Матильда для девочки. — Только произношу имена, как на лице Либби появляется гримаса, и я смеюсь. — Это значит нет, правда?
— Не то чтобы они мне не нравились. Просто я придумала парочку новых.
— Точно... — Я мысленно готовлюсь. Мне не понравилось ни одно из имён, которые она предлагала в течение последних недель, но посмотрим.
— Мальчик — Оливер, девочка — Сиена, — говорит она.
На самом деле они не плохи. Я просто немного обижен, что выбрал их не сам, так что никак не реагирую на ее слова, лишь обыденно пожимаю плечами.
— Полагаю, вполне нормально.
— Тебе не нравится? — Она кажется задетой.
Я закатываю глаза и вздыхаю.
— А как насчет того, чтобы после рождения ребенка бросить монетку? Орел — мы выбираем мое имя, решка — твоё?
Либби поджимает губы.
— Полагаю, это кажется справедливым.
— Так и есть. А теперь, может, пойдёшь и соберёшься?
— Зачем?
Кладя руки ей на плечи, я веду Либби к лестнице.
— Сегодня среда.
— Да...
— Сегодня свидание, — напоминаю я ей с мягким смешком. — То, что мы сегодня были на осмотре, не означает, что тебе надо забить на мой вечер среды. А теперь пойди и переоденься для ужина, хорошо? — Я целомудренно целую ее в шею и похлопываю по попке, чтобы она пошевелилась, прежде чем откинуться на спинку кресла в гостиной.