Наконец за дверью послышались шаги, повернулась ручка.
– Сейчас посмотрю, как тут всё отремонтировали, – произнес недовольный женский голос.
Дверь хлопнула. Мы замерли. Лисса сунула кулак в рот. Винади заерзал, как кот, увидевший птичку. Я задумалась – заткнуть уши или уже не успею?
Не успела. Сначала об пол тяжело брякнулся вещевой мешок – кирпичей она, что ли, в Марен-Каре на свои десять золотых накупила? – затем раздалось недоуменно-испуганное: «А? Аа-а?! ААА!!!» – а потом раздался не вопль и не визг – а настоящий вой пожарной сирены.
– Вот это да! – восхищенно прошептал Винади.
– Что-о э-это-о-о?! – неслось сверху…
– А она как думает? – хихикнула Лисса. – Что, сама себя не узнала?
Она не думает. Она сейчас будет искать, кого бы убить… Зря я, наверное, в последний момент добавила ту полоску мелких пузырьков, создающих иллюзию прыщей повышенной отвратности как раз на носу…
Дверь хлопнула ещё раз. И послышался голос лорда Йарби:
– Что здесь происходит?!
– Это вас надо спросить! – негодующе взвизгнула Миира. – Кто посмел повесить мне вот это?!
И тут Корин чихнул.
Ой, что сейчас будет…
Через десять минут мы с Аскани плечом к плечу стояли навытяжку в учительской напротив сердитого Росса и пытающегося не ухмыляться за его спиной лорда Лина.
– Лорд Ансаби, леди Ансаби! Объясните, зачем вы сотворили это непотребство с зеркалами? – замолчал и пожаловался в пространство: – И когда только успели-то?
Я открыла было рот, чтобы рассказать всё по порядку, но осеклась, когда Ас пихнул меня локтем в бок.
– Лорд Йарби, нам показалось, что будет разумно и правильно переключить внимание адептов с печальной темы нападения на «Нарвал» и гибели трёх учащихся на что-то более радостное и позитивное. Теперь студенты бегают из комнаты в комнату и смеются… это же хорошо?
Росс задумался, потом качнул головой, улыбнулся и вздохнул.
– Лорд Ансаби, вас надо послом к оркам отправить. Вы их живо уговорите, что они – эльфы. Какой дипломат пропадает… Ладно, оба свободны. Затеете ещё что-нибудь такое увеселительно-креативное – предупреждайте заранее.
Мы переглянулись, поклонились и попятились к дверям.
Говорить, что через день-другой мы собираемся выпустить на линейку наших фантомов, как-то не хотелось.
Бри встретила меня объятиями, смехом, попыткой засунуть кусок орехового пирога прямо мне в рот и сообщением, что, оказывается, перед налетом она умудрилась впихнуть в свою сумку и подаренную мной драгоценную головную ленту с бусинами, и мою бежевую шаль, и мешочек с землей, которым я дорожила, и даже синее бархатное платье. Хотя последнее сильно помялось. Но его же можно погладить?