Марк
Она, мать вашу, сошла с ума!
Может быть, в тайне от меня Иордаке таки споил ее? Может быть, не стоило заказывать креветки в горшочке, которые готовятся вместе с греческой водкой? Может быть, она все-таки пьяна? Не может же она в здравом уме предлагать это мне!
— Что, прости?
— Ты слышал. А я, как и ты, тоже не повторяю дважды.
— Кошечка показала когти, а? — хмыкнул я. — А раз не повторяешь, то я должен дать ответ прямо сейчас?
— Чем дольше ты думаешь, тем меньше у нас времени для…
— Тихо, — остановил я ее. — Не надо уточнять. Вера. Давай проясним. Ты уедешь. Я останусь.
— Да.
— И продолжу трахать невест.
Стиснула зубы.
— Видишь?! Вот об этом я и говорю. Я… Я среди шлюх, как дятел. Как долбанный санитар леса, Вера! Для меня после того, как ты улетишь, ничего не изменится, понимаешь? Я не могу полюбить, не могу оставить это все, просто не могу.
— Почему?
— Не важно почему. Просто не ищи лазеек. Не думай, что можешь все исправить. Я продолжу использовать их, чтобы…
Она снова сделала это. Снова поцеловала меня первой.
— Что ты делаешь?
— Целую тебя. Даже не сомневаюсь в том, что ты можешь часами чесать языком, а я все это время буду делать вид, что тебя слушаю, но что-то мне подсказывает, что ты можешь найти своему языку лучшее применение.
В какой момент мне подменили Веру? Кто-нибудь знает?
— Вера, я просто не…
Прикрыла глаза и холодно прервала меня:
— Раз ты отказываешься, то мне, наверное, лучше пойти домой.
Я позволил ей сделать несколько шагов, а после схватил за руку, притянул к себе так, чтобы она прочувствовать всю степень моего желания.
И сказал:
— Мой дом ближе.
***
Пока мы поднимаемся вверх по улице до моего дома, на улице окончательно темнеет.
На Кипре почти нет сумерек — после заката на землю обрушивается густая, звездная ночь, пропахшая дымом сигарет, кофе, чесноком и солью. Летом вместе с наступлением ночи приходит и долгожданная прохлада, застывшие в летнем зное улицы наполняются туристами и киприотами, а после — танцами до полуночи, гомоном голосов и тягучими кошачьими песнями под окнами.
Зимние ночи на острове другие. Их ткут другие звуки и запахи: обычно, по окнам хлещет ледяной дождь и где-то вдали раненным зверем ревет штормовое море. Голоса и зажигательная музыка из распахнутых дверей таверн, кафе и сувенирных лавок стихают.
Осень — это бархатный туристический сезон, когда днем уже нет шансов схлопотать солнечный удар за считанные секунды, а ночью, чтобы согреться, еще можно обойтись наброшенной на плечи курткой или лишней стопкой анисовой водки.