Два дня нежности, страсти и поцелуев. Что ж, такой внезапной перемене есть лишь одно объяснение.
— Пытаешься снова быть мерзавцем, Марк?
Сминает мои губы, одной рукой задирая платье, и впивается пальцами в бедро.
— А ты не забывайся, Вера, — рычит он.
Вспыхиваю. Он как будто прочел мои мысли, в которых я рассуждала о превращении чудовища в принца. Действительно, что это я возомнила о себе? Два дня прошло, и два дня осталось. А молчание Марка всего лишь молчание, ведь ему не о чем говорить со случайной партнершей, с которой у него нет будущего.
Я нужна для секса. Он снова хочет указать мне место в своей жизни. Как будто я могла это забыть.
Лифт возвещает о том, что мы прибыли на последний этаж. Марк отпускает меня и идет вперед первым. Я медленно иду следом по мягкому ворсу бордового ковролина, мимо картин в тяжелых золоченых рамках.
Марк приставляет выданную на рецепции карту к замку, и дверь распахивается. Он галантно пропускает меня вперед, вставляет ключ-карту в специальный разъем у двери и в номере вспыхивает свет.
Огромный люкс встречает нас блеском и лоском: на полу мрамор, на стенах зеркала, в вазах живые цветы, хотя нас тут не ждали. Марк проходит внутрь быстрым шагом, не замирая на пороге с разинутым от удивления ртом, в отличие от меня. Он небрежно и даже немного зло отдергивает шторы, и распахивает стеклянную дверь, через которую в номер тут же проникает холодный ветер и грохот моря.
В дверь постучали, Марк тут же привычно и по-свойски откликнулся на английском и в номер незамедлительно вкатили тележку с фруктами и шампанским, а после парень тут же испарился, прикрыв за собой дверь.
Я не видела, чтобы Марк делал заказ.
«Я богатый мерзавец, Вера». Возможно, эта небрежно брошенная в кафе фраза, говорит о большем, о чем Марк не готов говорить открыто.
Марк молча открывает шампанское, бросает в один из бокалов клубнику и, наполнив игристым вином, протягивает мне.
Но терпкое сухое вино в шикарном номере, несомненно, дорогой гостиницы почему-то оставляет во рту привкус пепла и горячи.
Мы молчим. На повестке дня — секс и больше ничего, и Марк тщательно подчеркивает это своим поведением. Не дает мне забыться, вовремя возвращая с небес на землю. Чтобы я не принимала этот волшебный день за что-то другое, чем наше совместное времяпрепровождение не является и никогда не будет.
Смотрю на него через всю комнату, и в моих глазах начищенный до блеска металл, натуральное дерево и дорогой текстиль блекнут в сравнении с ним.
Место Марка Бестужева здесь, я чувствую это кожей на уровне инстинктов. Не в том пустом, полуобжитом и сыром доме, который он, вероятно, вовсе не снимает, как я могла подумать. Шлюхи ведь падки на деньги. Приведи он их в отель, где вышколенный персонал выстраивается перед ним на задних лапках, они бы не отстали от него так быстро.