— Ты! — процедила она сквозь зубы, — Урод! Слышишь? Недоумок! Ты же мог его убить!
Олеся обрушила на мужчину поток всех известных ей ругательств, но, судя по взгляду, его это мало волновало. На лице мужчины блуждала самодовольная улыбка. В синих глазах читалось: «Да пошла ты!». Олесе, как никогда в жизни, захотелось влепить по этой наглой самодовольной морде. Ей стоило немалых усилий, чтобы сдержаться, — нужно было везти Сашку домой.
Олег ведь мог уйти. Мог не обратить внимания на колкость Сашки. Или его самолюбие настолько уязвимо, что он считал своим долгом дать сдачи? Судя по ударам, для него это обычное дело. И судя по открытому хамству Сашки, по морде он сегодня получил впервые. Может, впредь он будет более сдержанным в своих высказываниях.
Олеся вышла из душа и, чувствуя дикую усталость, рухнула на кровать. «О, этот безумный, безумный, безумный день!» Она смотрела в потолок и прокручивала в голове события этого сумасшедшего дня. Ливень… Контракт… Боулинг…
«Значит, так! Выбрасываем из головы ненужный хлам! Вычёркиваем этот день из памяти навсегда! Этого дня не было. Он просто приснился. А сны, как правило, люди забывают. Больше никогда не возвращайся в этот день! Всё замечательно. Завтра нужно изучить документы. А послезавтра ты заключишь сделку, потому что ты умеешь заключать сделки…. Ты рождена для того, чтобы заключать сделки!.. А вечером, придя домой, ты достанешь ту самую бутылку дорогущего вина, которую Кирка подарила тебе на день рождения. И выпьешь её! Всю! Сама! А сегодняшнего дня не было! Не-бы-ло! Забудь! …Какой всё-таки у меня интересный потолок! Не зря я решилась на эту бандуру. Эти линии. Это сочетание цветов…. Не было этого дня! Не было! И люстра такая хорошая… с висюльками! Как замечательно эта люстра сочетается с потолком!»
Перед сном Олеся распечатала документы, которые прислала ей Кира. Бегло изучив материал, она сунула листы в сумку и выключила ночник.
Небо, усыпанное звёздами, украшало летнюю ночь. Тёплый ветер убаюкивал деревья и нашёптывал им сказки о тех странах, в которых он когда-то побывал. Трасса пустовала, город погрузился в мир сна. Издалека послышался гул, который потревожил сладкую тишину. И где-то там, в темноте, мелькнул огонёк — по трассе мчался одинокий мотоциклист. Гул всё нарастал. В воздухе запахло бензином. Рассекая воздух громким рёвом стального байка, гонщик терзал ручку газа, всё прибавляя и прибавляя скорость. Чувствуя свободу и восторг, он рвался вперёд навстречу ветру. Адреналин зашкаливал. Это ощущение волновало гонщика, но сбавлять обороты он не желал. Напротив, он стремился продлить незабываемое ощущение опасности. Ему хотелось испытывать снова и снова состояние между жизнью и смертью, такое волнующее и притягательное. Хотелось нарушить все правила и сорвать шлем, чтобы почувствовать ветер в волосах. Руки в кожаных перчатках крепко сжимали рукоятки руля, от критической скорости захватывало дух. Сквозь стекло шлема вглядывались вдаль синие глаза ночного гонщика.