Маша не смогла ее растормошить. Просидела до сончаса и уехала.
На соседней кровати спала девушка. Ее привезли вчера с легким сотрясением. Они почти не общались. Обе были заняты своими мыслями.
Что делать? — основной вопрос мучавший ее.
В палату кто-то вошел. Таня нехотя повернулась. Зарецкий.
— Иванова, идемте со мной.
Поняв, куда именно ее зовут, Таня быстро подскочила и натянула халат.
— Успокойтесь. Не хватало, чтоб вы упали и получили очередную травму. Жду вас у ординаторской.
Таня почти бежала, за что была остановлена одной из медсестер:
— Иванова, давно травм не получала? А ну помедленнее.
Глубоко вздохнула и пошла тише, постепенно набирая скорость. Дмитрий Сергеевич резко остановил ее на ходу.
— Иванова! Дышите ровно и спокойно. Пока не уйметесь, никуда с вами не пойду.
Таня несколько раз медленно вздохнула и выдохнула.
— Всё, идемте.
— Скажите, Иванова, если бы у вас была возможность ухаживать за Воронцовым…
Она не дала ему договорить. Дыхание снова сбилось. Таня схватила его за обе руки в умоляющем жесте.
— А что, может появиться возможность? Я согласна!
Зарецкий закатил глаза.
— Иванова, я сказал «если».
— Все равно, я согласна! — выкрикнула она, и на них покосились пара пациентов, проходящих мимо. — Простите.
Он подхватил ее под руку и затащил в свое отделение — слишком много внимания.
Приложил палец к губам, чтоб она не шумела здесь. Потом указал на Андрея.
— Хотите поговорить?
Таня кивнула и подошла к любимому. Ничего почти не изменилось. Разве что трубки исчезли. Сердце радостно встрепенулось. Андрея отключили от аппарата искусственной вентиляции! Он дышит самостоятельно. Слезы навернулись на глаза. Она подошла ближе и осторожно взяла за руку.
— Андрюша, ты молодец. Ты борешься за жизнь. Это прекрасно. Я рада, что теперь ты дышишь сам, и нет этих страшных трубок. Ты должен продолжать в том же духе. Ты сильный, я знаю. Ты все можешь! Верю в тебя.
Сзади раздался шум. Таня не сразу поняла, в чем дело. Когда она повернулась, на неё смотрели снежно-серые глаза Марины Андреевны. Так похожие на глаза ее сына. Но выражение лица было далеко от того, каким оно было у Воронцова.
— Я согласна. Если она не сбежит в тот же день. Под вашу ответственность, Дмитрий Сергеевич.
Ушла с гордо поднятой головой.
О чем она говорила? На что согласна? Кто сбежит? Не о ней ли речь? Таня, кажется, начинала понимать.
— Да, Татьяна, если вы готовы ухаживать за Андреем, то вам милостиво разрешила госпожа графиня, — в его голосе был сарказм.
Таня схватилась руками за голову. Ее пальцы мелко дрожали.
— Я не совсем поняла, что от меня требуется, — прошептала она.