Обезьяны против моего ожидания не набросились на тушу, как саранча, а потянулись по очереди. Причем каждая сначала хлопала раптора по морде и вздымала раскрытую ладонь в воздух, следуя какому-то примитивному ритуалу. Затем этой же ладонью выдирала кусок мяса из туши и отходила в сторонку, чтобы чинно посмаковать свою порцию.
Когда все краснобрюхи прошли, налетели ланцетники. Птицы церемониться не стали, и под их бритвенными клювами туша начала стремительно таять.
Вдруг один из краснобрюхов вскочил и бросился к краю восьмилапа, где запустил руки в густую шерсть. Вскрикнул гортанно, ловя что-то, и вразвалочку пошел ко мне на задних лапах, сжимая в передних двух перекушенных ланцетников, которые похоже чуть не свалились на землю. Краснобрюх уркнул и протянул птичьи тушки мне. У меня аж брови поползли вверх:
— То есть говоришь, что и этому добру пропадать не надо? Ну, ладно. Как скажешь.
Ланцетники подарили мне 4 маховых пера похожих на гусиные, и четыре «клювных пластины», после чего рассыпались бесполезными ошметками. У мелких существ это ожидаемо — мясо не всегда получается. Но и без него лут порадовал.
Если перья использовать мне подумалось лишь на сотворение стрел пока бесполезных, то пластины, похожие на полукруглые лезвия меня порадовали:
Клюв ланцетника, урон режущий 10–12, колющий 4–5. Прочность 20 ед.
От края каждой пластины отходят костяные наросты, на которых они крепились к черепу, они образуют изогнутую рукоятку за которую можно держатся тремя пальцами.
Я взмахнул сразу двумя и крутанул меж пальцев как привычные ножи, правда острые края тут же располосовали мне кожу.
— Черт… не особенно удобные штуковины, ну да ладно, приноровлюсь.
Альтер же все это время летал вдоль хребта и совал свой любопытный призрачный нос во все закоулки. Я глянул на карту и мысленно выругался, Кусака так и продолжал кружится над моей макушкой, так что туман войны на карте сузился до 50 метров, прогрызая лишь узкий коридор видимости.
— Давай-ка, птиц, возвращайся в разведочный режим! — сказал я, — информация нужна!
Скелет хищника тем временем был обглодан начисто, я с некоторым внутренним содроганием увидел, как ланцентики непринужденно заглатывали и кости зверя, отваливаясь лишь раздувшись до безобразия. Однако такая сытость на их полетных качествах никак не сказалась. Обожрав тушу они сделали несколько победных кругов вокруг и расселись в области лопаток оксолопуса, среди сплетенных из волос гнезд, похожих на меховые шапки. Краснобрюхи же разбрелись по спине восьмилапа, продолжив спокойные будни.