— Как они могут быть недовольны тем, что еще не увидело свет?
Его отец неодобрительно фыркнул.
— Общество знает, что подразумевает под собой тысячелетний договор. Мы не дураки просто потому, что у нас нет дипломатического статуса, Камаль.
Камаль положил свою дорогую авторучку и откинулся на спинку большого кожаного кресла.
— И что же вы предлагаете мне сделать, учитывая недовольство твоих партнеров?
— Ты должен найти способ, чтобы это не стояло на повестке дня.
Камаль глубоко вздохнул и почувствовал укол вины, потому что он был груб с отцом, он не смог контролировать свое раздражение.
— Отец, я посол Египта в США. Этот статус, я напомню тебе, ты сам мне дал. Таким образом, я не только отвечаю перед тобой и твоими партнерами. Я отвечаю перед президентом и парламентом Египта. В идеале, я отвечаю перед народом Египта, я не настолько наивен, чтобы думать, что их это как-то особо волнует, я имею ввиду моя ответственность.
— А я тебе напомню, мой старший сын, что ты находишься в этом статусе, не для того, чтобы махнуть рукой на свою семью. Мы — твоя первая обязанность, и так будет всегда.
Сердце Камаля сжалось и стали появляться признаки надвигающейся головной боли.
— Но ты же понимаешь, что я не могу игнорировать желания большинства членов парламента, голосовавших, чтобы предоставить мне полномочия вести переговоры по поводу этого соглашения?
— Подойди к этому творчески, Камаль. Столько, сколько я потратил на твое образование в Америке, безусловно, ты можешь создать видимость переговоров по этому соглашению, при этом гарантируя, что оно никогда не будет принято.
Камаль выяснил за свои тридцать четыре года, что бороться с отцом, вернее спорить, было бессмысленно. Либо делаешь, как он говорил, либо нет, но ваша жизнь становилась намного лучше, если сделать то, что он просил.
— Как скажете, сэр, — почтительно произнес он. — Моя верность — моей семье всегда будет моей первой обязанностью.
— Хорошо, — угрюмо буркнул его отец. Мужчина даже не мог выразить свое великодушие от победы. Он был деспотом в очень дорогих костюмах и лимузинах за сотни тысяч долларов. — Я продолжу следить, как будут разворачиваться события. И передам сестрам, что ты спрашивал о них.
Дерьмо. Он не разговаривал с сестрами уже несколько недель. С ними он оказался также «не на высоте» как сегодня в роли сына со своим отцом.
— Да. Пожалуйста, передай им, что я скоро позвоню.
Его отец крякнул что-то типа «пока», и Камаль стукнул по кнопке на телефоне, чтобы отключиться.
Он потер подбородок, встал и зашагал к двери. Поколебавшись, дернул за ручку, его личная охрана стояла в ожидании, в темных костюмах и наушниках, сразу выдавая их статус. Военизированная и вооруженная охрана в лице египетских солдат окружало здание со всех сторон, пока высшего уровня разведчики ненавязчиво поселились в египетской диаспоре, готовые предоставить разведданные и оказать, если потребуется, помощь при каких-либо политических волнениях со стороны США или Египета. К сожалению, ни от того, или от другого пользы было мало, кроме нескольких угроз о заложенных бомбах, которые дестабилизировало работу посольства на несколько месяцев.