Пиздец какой-то. Разборки как в криминальной драме. Даром что рожи у этих уёбков холёные и костюмы дорогие, а методы ничем не отличаются от тех, каким пользуются братки-мордовороты. И… остаётся только надеяться, что Тахиров, блядь, со своей дочкой не обошёлся точно так же. От одной мысли, что кто-то может тронуть Снежинку пальцем, перед глазами всё поплыло. А ведь тронули уже. Зачем-то полезла в эту кучу и получила по голове. Упала как подкошенная, а там кто-то уже нарисовался рядом. Непонятно только кто: мне впечатали по роже кулаком и затолкали в фургон, уткнув лицом в собственные колени. Уроды. Уже жалею, что не обладаю навыками рукопашного боя.
А мой папаша бы знал наверняка как справиться с этими несколькими или бы даже он не смог?.. Да, давай думать о своём папаше и сожалеть понапрасну о чём-то… Самое время, всё равно же больше нечем заняться!.. Чёрт. Ладно, со мной похер что будет, а как там Снежинка? Поднялся и начал дёргать эту батарею, пытаясь вырвать её. Так громыхал и дёргал, что стёр кожу на запястье до мяса.
Лязгнул металл позади и громыхнуло захлопнувшейся дверью.
— Бесполезно, Роман. Зачем дёргаешься?
Вошедший был не кем иным, как самим Земянским Михаилом. Холёная ухоженная морда, спокойная походка. А с чего бы ему беситься? Это же я, блядь, корячусь у батареи, а не он.
— Тебе, мудаку, интересно знать, зачем дёргаюсь? А сам не хочешь примерить браслетик? Только перед примеркой не забудь их посыпать золотой пыльцой, подойдёт в цвет твоим часам.
— Нравятся, да? — улыбнулся Земянский и поправил золотой браслет часов, — мне тоже они кажутся очень удачным приобретением. Швейцарские, фирма Piaget, коллекция Altiplano. Снежане, кстати, на Новый год я хотел подарить часы из этой же коллекции, только женские. Они инкрустированы бриллиантами.
Земянский остановился рядом. Дотянусь? Я рванулся вперёд. Не достал. Какие-то сраные полметра. Оставалось только харкнуть в его сторону слюной, напополам смешанной с кровью.
— Некрасивый жест.
Земянский вышел и вернулся через несколько минут со стулом. Видимо, он пытался оттереть кровавый плевок со своей рубашки, но только растёр его.
— Да, придётся выкинуть эту рубашку. Одна из любимых. Но я куплю себе точно такую же, — Земянский принялся неторопливо вышагивать по помещению, так легко и небрежно шагом, словно прогуливался на дорожке в парке, а не находился здесь.
— Ты закончил плеваться матом? — спросил он, усевшись на стул.
— Только начал.
— Может, поговорим как нормальные взрослые люди? Тебе вроде не пятнадцать.
— Нормальные? Думаешь, нормальные беседуют в такой дружеской обстановке? Наручниками к батарее, в заброшенном помещении.