Облегчать задачу Лариса не собиралась и отвечала только на поставленные вслух вопросы. Как и не планировала задерживаться, потому недвусмысленно посмотрела на часы.
- За что ты меня ненавидишь? - Вопрос прозвучал так неожиданно, что Лариса едва не выронила телефон, который так и продолжала сжимать в ладони. – Что я тебе сделал?
- Валер, мне ты ничего не сделал. А Ире… Ты ж не дурак, сам все понимаешь.
Тут она немного погрешила против истины.
Лет десять назад, если не больше, они все вместе отмечали что-то на даче у общих знакомых. Кажется, это было зимой. Да, точно, Иришка тогда ещё в положении была. Отмечали весело и шумно, с баней, шашлыками и неумелым пением под гитару. Гитарист виртуозностью тоже не поражал. Как ни странно, вот это Лара помнила совершенно отчетливо, особенно собственную радость, когда струны таки не выдержали напора хмельной страсти и лопнули одна за другой. Запасных, к счастью, не нашлось.
Утомившаяся Ира пошла спать, Лариса ещё немного посидела и тоже отправилась в нумера. Ей отвели небольшую комнатку на втором этаже, тесную и пыльную, зато никаких соседей. Небольшое удовольствие слушать чей-то храп над ухом. И уже почти заснула, когда в комнатку ввалился Валерка. Был она весьма нетрезв, зато весел и любвеобилен. С этой самой любвеобильностью и полез тискать лежащую на стареньком диване задремавшую Лару. И она сразу даже не особо и обиделась – в таком состоянии, да ещё и в темноте в первые секунды немудрено и перепутать, ведь их с Иришей положили в соседних комнатах. Но когда ситуацию она прояснила, а свет включила, Валерка, не смутившись ошибкой, сказал фразу, навеки отвратившей от него Ларису:
- Да ладно, какая разница, - и полез целоваться.
Вот это «какая разница» стала своеобразным рубиконом, за которым осталось уважение к выбору подруги. Нравиться он ей все равно никогда не нравился, но это сугубо Ларисины проблемы, которые она и не подумала озвучивать. Иришка его выбрала, ей с ним и жить. Но вот такое наплевательское отношение к жене отвратило в одну секунду.
С некоторым трудом ей все же удалось вытолкать Валерку из комнаты и даже легонько наподдать коленом под зад, благо выдался удачный момент.
Естественно, Ире она об этом ничего не сказала. Нежелание расстраивать беременную подругу наложилось на иррациональный стыд – уж Лариса точно не делала попыток разведать чужую территорию – но от него никуда было не деться. Так и промолчала. А потом это стало неважно, пассии сменяли одна другую, и хотя никаких демонстративных жестов Валерка себе не позволял, не заметить его походы «налево» могла только слепо-глухо-немая. И отмороженная на всю голову. То есть, влюбленная дура. Такая, как Иришка.