— Не пытайся лгать. — попросил добрый голос. — Барокамера далеко не самый главный наш инструмент для развязывания языков.
— Скажите конкретно, что вы хотите услышать? — если они определяют ложь, то придется отказаться от тупого солдата и перейти к хитрому капралу.
— С вероятностью 75 %, допрашиваемый пытается увести беседу в непродуктивное русло. — доложил скрипучий голос.
— Ты не будешь спать. — поделился Добряк, как назвал про себя Рон человека с добрым голосом. — Раз в двенадцать часов мы будем вырывать твои ногти. Твои зубы будут медленно спиливаться напильником каждые сутки. В твои кости будут вкручены шурупы с подачей тока. И всё это время в камере будет играть музыка, самая худшая, какую только мы смогли найти. Ты готов к этому?
— Кто ты? — спросил Рон.
Если всё будет настолько плохо, то есть шанс, что его перекинет в иной мир.
— Прекрасно. — Добряк благодушно рассмеялся. — Ты крепкий мальчик, это мне нравится.
Его собеседники ушли. В камере заиграла музыка. Классика, Бетховен, "К Элизе". И этим они собираются его пытать?
Через полчаса прослушивания прекрасной музыки, в камеру кто-то вошел. Тело Рона сменило положение с вертикального на горизонтальное.
— Начнём с простенького. — пальцев коснулся холодный металл.
В течение часа Рону вырывали ногти под красивую классическую музыку.
Боль была неописуемой, но её всё же можно пережить, так как Рон знал, что исцелить можно всё что угодно, кроме, пожалуй, смерти. Это осознание давало сил пережить пытку. К тому же, ассистент доктора Зальца уже продемонстрировал свою низкую квалификацию в отрывании ногтей, поэтому впечатление от повторной пытки были уже не такими яркими.
— Легилименс! — "внезапно" ударил Добряк.
Рон ждал этого последние десять минут, поэтому был готов. В очередной раз атака прошла безуспешно.
После приема пищи, примерно через три часа, в помещение снова кто-то вошел.
Следующую пытку перенести было гораздо сложнее. Рон убеждал себя изо всех сил, что она конечна и рано или поздно прекратится. Уже второй час играл Шуберт, "Зимний путь. Одиночество".
Зубов нет, они спилены до дёсен. Ротовую полость дёргало болью от любого движения, даже при дыхании носом.
— Ужин! — сообщил ему вошедший жизнерадостный Разносчик, как окрестил его Рон. — Сегодня кукурузные лепешки с горячим чаем! Правда лепешки засохли, а чай реально кипяток! Удачи!
— Пофол №$%&@… - Разносчик освободил Рону руки, чтобы он мог самостоятельно "насладиться" ужином.
— И пойду! — рассмеялся Разносчик.
Приём пищи вышел как бы не мучительнее, чем сама пытка. Глаза ему развязали ещё во время выдирания ногтей, так как пытка переносится тяжелее, если ты видишь, что именно тебе отрезают/отрывают.