— Нужно осмотреть пострадавшую, — заявил он.
Другой медик сунул ей под нос ватку, смоченную в нашатыре. Лера чихнула, закашлялась и перестала рыдать.
Между тем, врач принялся ее ощупывать, задавая монотонные вопросы.
— Здесь болит? А здесь? А тут?
Наконец, он отпустил ее руку и вынес вердикт:
— Переломов нет, есть сильные ушибы. Угрозы для жизни тоже нет. Могу выписать больничный.
— Не надо, — помотала головой Лера.
— Ну, не надо, так не надо. Царапины на лице тоже от падения?
— Нет, это уже было.
Врачи переглянулись.
— Вы, вообще, как, часто падаете?
Лера скорчила гримасу.
Врач написал на листке несколько названий лекарств и положил на стол.
— Осторожнее надо быть, девушка.
Они встали и направились к двери. Лера попробовала сесть и это у нее неплохо получилось.
— А на сколько дней вы дадите больничный?
Врачи притормозили. Один обернулся:
— Как обычно, на два дня.
— Тогда напишите, а то мне дышать больно.
— Это неудивительно, если пузом на стул рухнуть, — фыркнул тот, что помладше, — у вас та-акие синяки будут!
Старший нахмурился и знаком велел ему замолчать, доставая нужный бланк.
После ухода врачей в комнату заглянула Ира и робко спросила:
— Ну, как?
— Жить буду, — мрачно отозвалась Лера, — но до понедельника.
— Почему до понедельника? — глаза у соседки стали круглыми.
— Потому что, переломов нет, но и костей тоже.
— Шутишь? — дошло наконец до нее, — значит точно нет переломов. Ну, ты даешь! Почему ты постоянно падаешь, Лерк?
— Карма такая.
Ира фыркнула и захохотала. Лера подумала и присоединилась к ней, хотя медик был прав, у нее все болело. Правда, не до такой степени, чтобы перестать смеяться вообще.
— Всю общагу переполошила, — заключила Ира, отсмеявшись, — обалдеть! Пойду, успокою.
— А что, они уже деньги собирают?
— Зачем? — не поняла соседка.
Она сегодня была на редкость непонятлива.
— На похороны, — пояснила Лера с самым невинным видом.
Ира снова засмеялась и вышла за дверь, чтобы сообщить всем радостную весть. А девушка осторожно повернулась и легла поудобнее. Кажется, на сегодня все. Или нет? Лучше не думать об этом, не сглазить. Мало ли, что.
Лена вернулась поздно вечером, злая как черт и тут же накинулась на соседку, лежащую на кровати:
— Почему у нас такой бардак? Что это за дрянь? — она пнула ногой кучу обломков и чурочек, что недавно было разболтанным старым табуретом, — почему это валяется посреди комнаты, а ты лежишь и в потолок плюешь, а?
— Я не доплюну, — равнодушно отозвалась Лера, — я не верблюд.
— Правильно! — рявкнула Лена, — верблюд — я! Я — верблюд! Я все уберу! А ты лежишь кверху пузом и ковыряешь в носу!