[
лʼа́п]
а —
в ш[
лʼе́пʼ]
е, [
дʼе́л]
о —
в [
дʼи́лʼ]
е, [
дʼилʼ]
и́тʼ, говорящая о наличии в этих говорах в настоящее время или в прошлом фонемы ⟨е̌⟩, утратившейся в ростово-суздальских говорах к XV в. Об этом же свидетельствуют отдельные формы с [и] только на месте ⟨е̌⟩, но не ⟨е⟩ (
гди́,
везди́,
ти́ вм.
те́), отдельные слова с [и] в том же соответствии (
си́верно,
ди́верь), чего не встречается нигде в говорах центра.
Таким образом, новая фонология перекрывала и подчиняла себе этимологию гласных, создавая лексическое многообразие и полноценность фонем ⟨о⟩ и ⟨е⟩ и ставя фонему ⟨о⟩ в равное положение по отношению к другим фонемам. Этим создавалась такая система гласных фонем, при которой сильным положением являлось положение под ударением независимо от последующего консонантного качества. Поэтому наличие фонетической зависимости качества гласного от положения его перед твердой или мягкой согласной, типа tʼat — tʼetʼ; tʼetʼ — tʼutʼ, свидетельствует о былой шести‑ или семифонемной системе гласных, если даже в современном говоре не отмечаются разные гласные на месте *е̌ и *е, ь.
То же свойство фонематически использовать бывшие фонетические отношения отличает владимирско-поволжские говоры, создавая их своеобразие, как принадлежащих к центру. Для этих говоров характерно большее сохранение бывших фонетических чередований [ʼо] — [е], но уже как чередований фонем ⟨о⟩ — ⟨е⟩ в основах слов и суффиксах типа [м ʼо́рз] — [мʼе́рʼзʼлʼ]и; гор[шо́к] — гор[ше́чʼ]ек, из которых первым свойственно утрачиваться. Чередования ⟨о⟩ — ⟨е⟩, которые очень устойчивы в 1‑м предударном слоге, относятся к основам слов в парадигмах склонения и спряжения, типа [сʼос]тра́ — [сʼесʼ]тре́; [пʼок]у́ — [пʼечʼ]о́шь; [нʼос]у́ — [нʼесʼ]о́шь и под. Их тоже нельзя считать фонетическим, позиционным чередованием [ʼо] — [е] фонемы ⟨о⟩, поскольку в говорах есть формы [пʼок]у́ — [пʼек]о́шь (Аванесов, 1947).
В связи с вопросом об утрате ѣ и причинах этого возросло значение учета всей системы гласных фонем. Стало ясно, что дело не только в том, существует или нет особый гласный [е̂] наряду с гласным [е], а в том, в какой системе фонем они действуют. Системы фонем говоров, в которых происходит утрата старых различий между фонемами ⟨е̌⟩ и ⟨е⟩, выраженных дифтонгоидными гласными (Касаткин, 1991), отличны от фонетической системы московского говора. И задачи этого процесса упорядочивания разных дифтонгов заключаются главным образом во включении данных диалектных систем в общероссийскую языковую структуру, представителем которой является говор Москвы. В самой же Москве самостоятельно и самобытно возникала новая звуковая система, результатом которой и была утрата