Обо всех мелочах в жизни каждого крестьянина Аракчеев знал подробно; в каждой деревне было лицо, которое обязано было являться каждое утро лично к самому графу и подробно рапортовать о случившемся в течение суток.
О домашней жизни графа мы будем говорить в своем месте.
Прибежавший с берега Волхова в графский дом Петр Федоров застал графа уже вставшим; он был одет в серый военного покроя сюртук на беличьем меху и ходил взад и вперед по своему обширному кабинету, пристально взглядывая по временам на висевший на стене большой во весь рост портрет государя Александра Павловича работы Дау. Это было его обыкновенное утреннее занятие.
Граф думал.
Скрип двери вывел его из ежедневных дум о минувшем.
— Кто там? — раздражительно произнес Алексей Андреевич, не любивший, чтобы его беспокоили тотчас после того, как он встал с постели.
В дверях появился бледный Семидалов. Его растерянный вид не ускользнул от зоркости графа.
— Что случилось?
Семидалов начал подробный доклад.
— Что же в этом особенного? Мало ли на свете негодяев, способных и не на такое преступление. Дать сейчас же знать сотскому и исправнику.
Алексей Андреевич присел к столу, на котором стоял его утренний кофе.
Петр Федоров наклонился к графу и что-то прошептал. Последний вскочил.
— Ты врешь, не может быть! — воскликнул он.
— Как бы я смел соврать вашему сиятельству.
— Но как же это… столько лет… как можно узнать?
— Видимо, не особенно давно, ваше сиятельство, черты сохранились, глаза.
Семидалов вздрогнул.
— Идем, я хочу убедиться сам… — торопливо взяв со стола фуражку, сказал граф.
Петр Федоров почтительно отворил дверь кабинета и, пропустив графа, последовал за ним.
Алексей Андреевич шел быстро, и они скоро достигли того места берега, где лежал невод с так поразившей и графа, и Семидалова утопленницей.
Аракчеев долго всматривался в покойницу.
— Ты прав — это она! — сказал он Петру Федорову и с поникшей головою отправился к себе в дом.
— Дать тотчас же знать сотскому и исправнику, и как приедут, пусть явятся ко мне! — отдал он приказание сопровождавшему его Семидалову и удалился в кабинет.
Дом вдовы действительного тайного советника Ольги Николаевны Хвостовой находился в Москве на Сивцевом Вражке — в местности между Арбатом и Пречистенкой.
Это был деревянный на каменном фундаменте, окрашенный в традиционную серую краску, старинный барский дом. Он стоял в глубине двора с круглым палисадником посредине, так что дорога к подъезду, обтянутому и зиму и лето полосатым тиком, шла вокруг этого палисадника.
Дом как бы разделялся подъездом на две половины; шесть высоких окон по фасаду каждой половины на ночь плотно затворялись ставнями, окрашенными в зеленую краску и с вырезанными в верхней их части сердцами.