, — эта пословица всецело подходит к более благоразумной части ваших врагов… События последнего времени показали, что ваша прошлая деятельность, в связи с настоящею рыцарскою доблестью нашего государя, сделали то, что дуновение вихря политических страстей было остановлено в самом начале преданной армией, вы подготовили — государь довершил спасение спокойствия Империи… Это сознали многие, а вместе с ними и я…
Граф болезненно улыбнулся и низко опустил голову.
— Простите, что я задерживаю вас, но я должна была сказать вам это, я хотела сказать, я ношу ваше имя, и мне приятно заявить вам, что с недавнего времени я стала гордиться этим именем, как русская, верноподданная моего царя. Теперь перехожу к просьбе… не к одной даже, а к двум…
— Я слушаю… повторяю… что в силах… что могу… — вставил Алексей Андреевич, подняв голову.
— Вы все можете… Государь ценит вас и знает, что вы не будете ходатайствовать без серьезной уважительной причины, он выслушает, а этого довольно — я убеждена, что моя просьба будет исполнена…
Наталья Федоровна перевела дух. Она спешила и волновалась.
Ей, видимо, стоило большого труда снова перейти на спокойный тон.
— Другая же просьба зависит всецело от вас…
Граф молчал.
Наталья Федоровна подробно рассказала ему всю историю Василия Васильевича Хрущева, причину его перехода в Петербург, увлечение политическим заговором, раскаяние, жизнь в барке и, наконец, болезнь…
С каким-то почти вдохновенным красноречием она описала нравственные и физические страдания молодого, сошедшего с прямого пути безумца.
— Выхлопочите ему помилование у государя, пошлите его на Кавказ, или переведите к себе в военные поселения… Он достаточно наказан и горит искренним желанием искупить свою тяжелую вину перед царем и отечеством… Председательствуя за него, вы не покривите душою и сделаете доброе, христианское дело…
Она остановилась.
Алексей Андреевич по-прежнему молчал, но по его лицу графиня заметила, что она произвела впечатление.
— Другая просьба касается двоюродного брата Хрущева, Петра Валерьяновича Хвостова…
— Хвостова… знаю, знаю… сегодня будет сделано распоряжение об увольнении его в отставку с чином полковника, мундиром и пенсией… — торопливо прервал её граф. — О Хрущеве я похлопочу… сделаю все, что в силах… но не решаюсь обещать… воля государя…
Алексей Андреевич встал, как бы давая знать, что аудиенция кончена.
— Благодарю вас… — с чувством сказала графиня, тоже поднявшись со стула и невольным движением протянула ему руку.
Алексей Андреевич почтительно поцеловал эту руку и также почтительно проводил до двери свою жену-просительницу.