Поселяне молчали.
Когда же Василий Васильевич прошел некоторое расстояние, то тот же унтер-офицер сказал:
— Люди не желают косить общим порядком, но хотят сдавать сено каждый от себя, по той причине, что они не имеют летошнего сена; свое же остается ещё не скошенным.
— Кто из вас не желает косить? Выходи вперед! — обратился к поселянам Василий Васильевич, выслушав унтер-офицера.
Все отвечали в голос:
— На этом покосе у нас лучшая трава! Если мы сдадим лучшее сено, то у нас у самих мало останется хорошего… В общих покосах, кидаемых по жребию, иному достанется в часть одна дурная трава…
— Зачем же вы согласились вчера, а сегодня на попятный? — заметил Хрущев и приказал продолжать работу.
Поселяне повиновались.
Это было часу в одиннадцатом утра.
Через несколько времени прибежал к Хрущеву кантонист и заявил, что у Витлинского поста пойманы унтер-офицер шоссейной команды и баба, у которых найден яд.
— Их поселяне подозревают в отравлении — заметил кантонист.
Василий Васильевич тотчас же выехал на большую дорогу и встретил здесь толпу поселян, которые вели солдата и женщину.
У первого были связаны руки за спину и лицо избито до крови.
— Как вы смели отлучиться от своей работы? — обратился он к ним.
— Можно ли быть нам на работе, когда этот злодей сыплет яд в воду? Он, может быть, отравил ручей, из которого теперь нельзя пить воду. Да если бы мы его не поймали, то он всыпал бы яд в варившуюся на берегу кашицу; шутка ли, сколько бы поморил народу. Мы не отступим от него до тех пор, пока не откроет нам и других подобных злодеев.
Поселяне показывали на найденную при унтер-офицере купоросную кислоту и хлоровую известь и были страшно возбуждены.
Хрущев, выслушав поселян, подошел к пойманному унтер-офицеру и спросил:
— Ты откуда и зачем попал сюда?..
— Ваше высокоблагородие, — взмолился унтер-офицер, — все это одна моя глупость… Баба мерзкая, давно живу я с ней, привык, сбежала от меня, захотел её постращать, побег за нею, да с дурости, захватил с собой эти снадобья… А она, охальная, стала меня же стращать, что пойдет в Нижний земский суд жаловаться на побои… Не стерпел я, повалил её на землю и хотел ударить, а она «караул» крикнула… На крик-то и набежали люди, да и захватили нас, а у меня нашли снадобья… Их роздал по шоссейным казармам нам доктор для окурки от худого воздуха и от холеры… Ослобоните, ваше высокоблагородие, отпустите душу на покаяние…
— Голова не приказал выдавать их начальникам, пока они не воротятся из новгородского Нижнего земского суда! — крикнуло несколько поселян.
— Какой голова? — спросил Василий Васильевич.