основание, митрополит просил отозвать Эздимировича в Россию. (130)
148
Но и сам Василий стал жертвой вероломства со стороны своего
племянника, майора Петровича. В письме графу Воронцову майор
сокрушался о том, что ему трудно работать в Черногорской комиссии, и причиной тому являются люди «преисполненные страсти сребролюбия
… как здесь находящийся Василий». (131) Василий Петрович не
остался в долгу, и, недолго думая, отрёкся от своего племянника. В
официальном письме он отказал Петровичу-младшему в своей
поддержке, а так же попросил сместить его с должности командира
черногорского эскадрона и назначить на его место русского офицера.
(132) Ещё через пару месяцев в коллегию иностранных дел пришло
донесение от двух молодых черногорцев – Андрея Радонича и Марко
Богдановича, новых протеже Василия. Они писали, что настоящая
фамилия майора Петровича – Шарович, и он не черногорец, а серб из
турецкого города Подгорицы. По словам Радонича и Богдановича
Петрович-Шарович в течение долгого времени присваивал себе
жалование своих подчиненных, и теперь они просят вернуть деньги и
наказать виновного. (133) В дальнейшем на Петровича поступили
анонимные доносы, подписанные «вся команда черногорска», где он
снова обвинялся в самозванстве. В этих посланиях указывалось, что
он не офицер и даже не дворянин, что под его командой никто не
желает служить, так как якобы он уже был изгнан из среды
черногорцев за то, что ел мясо в Филиппов день. (134) Наряду с этими скандалами, черногорские эмигранты принесли
русским властям ещё немало разочарований и беспокойств. Сначала
выяснилось, что прибывшие в Киев эмигранты из-за молодости не
пригодны для поселения, так как не могут сами вести хозяйство.
149
Киевский губернатор предложил сначала оставить черногорцев в
Киеве, а затем самых молодых переселенцев определить в Петербург в
кадетский корпус, а из тех, кто постарше сформировать отдельный
черногорский полк или эскадрон. (135) В апреле 1758 года
черногорских детей определили в кадеты. (136) Гораздо сложнее
обстояло дело с прочими эмигрантами. Почти все они заявили, что не
желают направляться на поселение в Оренбургскую губернию. Семейные
эмигранты сказали, что в русскую службу они желают поступить
только на время, а затем, накопив денег, планируют вернуться на