Тем не менее, я не могу отрицать, что прямо сейчас смотрю в лицо незнакомцу. Дикарю.
Сидя на корточках на грязном полу пещеры, он скрючился, как животное, ссутулив плечи и нагнувшись всем телом. А еще он совершенно голый. На его огромном, мускулистом синем теле нет ни единого кусочка одежды. Между его бедер свисает член, восставший и напряженный, и вдруг я замечаю «шпору», о которой все без конца судачат, — короткий рогоподобный выступ прямо над членом, который является обычным оснащением для всех мужчин ша-кхай. У меня щеки начинают гореть огнем, когда вдруг осознаю, что пялюсь на его хозяйство.
Нет, серьезно, он просто болтается между его раздвинутых ног и любой может поглазеть на него.
У мужчины широкое лицо и высокие скулы. Черты его лица резкие, а брови тяжелые и бугристые. Черные волосы на его голове — спутанный ореол, который выглядит так, будто он когда-то пытался некоторые пряди заплести в косички, чтобы не лезли в глаза, и сдался. Это больше похоже на перекати-поле*, чем на волосы, и ясно, что он не большой поклонник расчесок.
(Прим: перекати-поле — травянистые растения степей и пустынь, приобретающие во время цветения шарообразную кустистую форму. Наземная часть после созревания плодов отламывается от корня и, гонимая ветром, катится в виде клубка, рассеивая семена).
И купание. Я абсолютно уверена, что все его тело покрыто слоем грязи. И хоть он не носит одежду, он что, считает, что нет смысла купаться?
Сузив глаза, мужчина наблюдает за мной и затачивает нож, проводя камнем вдоль края его лезвия. Его движения неторопливые, и я не пойму, это потому, что он хочет казаться опасным, или же он старается, как бы не напугать меня. С учетом, что он держит в руки нож? Я ставлю на «опасный».
— Кто ты? — спрашиваю я шепотом.
Он не отвечает, и вдруг я понимаю, что говорю на английском. Упс. Я выучилась традиционному языку ша-кхай — ша — пока находилась на корабле, поэтому я пробую на нем вместо английского. Он и на него не отвечает.
Я… не знаю, что мне делать. Неужели он глухой? Он наблюдает за мной, но не реагирует на мои попытки поговорить с ним.
— Я — Харлоу, — говорю я. — А где мои друзья?
Но ответа нет и на этот раз.
Я опускаю ладони на пол. Под одной из ладоней лежит камешек, и я подбираю его и бросаю через все помещение, чтобы увидеть, отреагирует ли он.
Его взгляд следует за камешком, а затем он окидывает меня хмурым взглядом и свирепо, оскалив зубы, рычит на меня, от чего меня пробирает дрожь. Он не глухой. Ясно, он просто решил не разговаривать со мной.
Ну, что за чертовщина?