— Вот это — правильная осанка! — с глубоким удовлетворением подвел итог Кайден и убрал руки с моих плеч.
И, пока по моей спине сыпались горячие искры, продолжил, как ни в чем не бывало:
— Пошли, попробуешь стрелять.
Я с облегчением посеменила за ним, к коряге, на которой были сложены мои вещи.
Там, в моей сумке, нахально брошенной поверх Кайденовой, ждали своего часа перчатки. Я сидела на бревне, и зажав лук между коленей, натягивала перчатки, когда щекой почувствовала взгляд. Вскинула голову — так и есть, Кайден смотрел на меня, и был серьезен и хмур.
— Что? — растерялась от этого взгляда я.
— Шела, а может, плюнем на эти уроки? — интонации Кайдена были просительные, уговаривающие. — Ну, зачем тебе уметь стрелять?
Да незачем, в общем. Но что поделать, если один упрямец по-другому не поддается мне никак?
Ничего этого я не сказала, просто молча смотрела на Кайдена. Он присел передо мной на корточки, и, проникновенно глядя в глаза, завел:
— Шела, ну, это же не твое. Тебе — лечить, жить спокойно, руки беречь… А стрелять и без тебя найдется, кому!
Я покивала, соглашаясь со словами Кайдена. Исключительно разумные были слова — чего бы и не покивать? И ответила:
— Ты обещал? Учи!
Поднялась, лук перехватила, и замерла, ожидая, когда он смирится со своей печальной участью и поймет, что отступать я и не подумаю. Кайден мрачно буркнул себе под нос нечто не слишком лестное о моем упрямстве, и я с удовлетворением поняла, что победила.
— Шела, травмируешь руки — и мы прекращаем уроки, — буднично, как о решенном, сообщил мне лучник, и я поняла, что присуждать себе победу поспешила.
Вот ведь, упрямец! А самое обидное, что я могла бы его заставить продолжить меня учить даже в этом случае, все же, данное слово связывает — вот только, толку от этих занятий уже не будет. Закроется.
Что ж, значит, обойдемся без травм.
Я сосредоточенно выслушала указания Кайдена — как накладывать стрелу, как целиться, как спускать тетиву, и в соответствии с указаниями выстрелила. Стрела клюнула землю в паре шагов от моих ног, а тетива звучно щелкнула по коже перчатки.
— Шела, мы договаривались! — тут же вскинулся мой недобровольный наставник.
— И ничего мы не договаривались, ты единолично так решил, это во-первых, а во-вторых… — я торжествующе сдернула с рук перчатку и покрутила перед носом у Кайдена пальцами, без малейших следов покраснения, — Речь шла о травмах! А у меня — все в порядке!
И встав на цыпочки, нос к носу, пропела ему:
— Что, съел, умник? Мне перчатки Нольвенн защитила!
Кайден, с высоты своего роста смерил меня взглядом от кончика носа до туфель, и, как ни в чем не бывало, отозвался: