— Я безумно тебя люблю. Ты знаешь?
— Знаю. Но ты отвратительно хорошо это скрывал, — не менее серьезно сообщила я. И поболтала в воздухе ногами. Висеть так, цепляясь за его шею, мне определенно нравилось.
Правда, и против того, чтобы меня опустили на кровать, я совершенно ничего не имела…
Она была явно не рассчитана на двоих, но нам было все равно. Лишний повод прижаться еще теснее и не отодвигаться даже после. Хотя, когда я полностью измотанная, но счастливая, как корриган надувший сотню человек разом, нашла в себе крохи сил, чтобы открыть глаза, то в первые мгновения мне захотелось как минимум спрятаться под одеяло. Взгляд Кайдена, полулежащего рядом сиял изумлением и любованием.
— Так ты?..
— А вот… — смущенно и даже как-то гордо призналась я.
Он наклонился и принялся меня целовать — лихорадочно, беспорядочно, куда попало, едва касаясь кожи невесомыми и огненными поцелуями. Губы, глаза, нос, скулы… Горячее дыхание коснулось уха:
— Ты должна была мне сказать! Я бы был осторожнее…
Я окончательно застеснялась и повернулась на бок, пряча лицо в подушке, но, тем не менее, проворчала:
— Куда уж осторожнее. И так еле поймала!
Самый невыносимый на свете мужчина негромко рассмеялся и обнял меня со спины. Уходить, несмотря на тесноту и не самое удобное ложе, у меня не было ни малейшего желания. Да он бы и не отпустил — осознавала я с затаенной радостью.
В первые мгновения мне казалось, что я вот тут же засну, как убитая. Все же такое разнообразие физических упражнений для еще не до конца восстановившегося организма — то еще испытание. Но сон на удивление не шел. Я лежала с закрытыми глазами, прислушивалась к чужому ровному дыханию, к ощущению безграничного счастья, сияющему теплым комочком в груди, к сладкому изнеможению во всем теле.
Кайден тоже не торопился засыпать. Его пальцы невесомо скользили по моей коже, теперь уже не с целью свести меня с ума от желания. В этих прикосновениях была лишь тихая нежность с долей неторопливого исследовательского интереса. По спине вдоль позвоночника, по лопатке на плечо, вдоль руки на живот, снова поднялись вверх… грудь его заняла на более долгое время, но затем рука снова спустилась. Было забавно ощущать себя предметом такого любопытства, иногда очень щекотно и до невозможности приятно.
Потом он угомонился, прижал меня к себе, и только большой палец то и дело поглаживал выемку пупка. И я подумала, что, если прямо сейчас, в эту самую секунду, фейри надумают разрушить замок и уничтожить всех его обитателей — я умру самой счастливой женщиной на свете.