— Может, лучше я? — растерянно предлагает Найджел, а Генри ухмыляется.
— Кто первым поймал леди, тому её и обнимать, — с искренним весельем замечает он, — и потом… Я объективно сильнее, если я захочу сожрать девушку, я её сожру, нейтрализовав вас, а вы лишь потеряете мобильность, если будете её нести.
Он говорит веско и убедительно, но Найджел все равно не успокаивается на этом.
— Рози, ты-то что думаешь? — осторожно спрашивает он.
— Ничего, — выдыхает Агата, — я сейчас согласна на все, даже если меня сам сатана понесет.
— Как будто я ему позволю тебя у меня забрать, — шепчет ей Генри, едва слышно, но так, что вся кожа покрывается мурашками, и жар начинает разливаться уже по всему тело. Её слова сошли за согласие, хотя она уже о них жалеет, но по-прежнему не находит сил как для самостоятельного пути, так и для толкового возражения.
— Попробуй уснуть, — шепотом советует демон, и ей мерещится в его голосе сочувствие, — должно помочь, наверное.
Сначала Агата предполагает, что не сможет последовать его совету — ей кажется, что мысли, странные, несвязные мысли просто не дадут ей даже смежить век, но голова как будто сама опускается на его плечо, глаза закрываются, не желая рассматривать узоры черного клейма на его обнаженной груди, что оказывается вдруг так близко, и густой тяжелый сон накрывает Агату. Один раз она приходит в себя — во время краткого привала, в эту минуту она лежит — одной половиной тела на сухом песке Полей, другой — на коленях Генри. И он молчит, просто глядя в практически белое небо, но его горячие пальцы сжимают её ладонь, выписывают на ней таинственные узоры.
Агате не хочется шевелиться, вырывать руку из его хватки, а он никак не реагирует на её пробуждение, поэтому она закрывает глаза и забывается снова.
В кабинете Артура Пейтона, главы Департамента ангелов-стражей, одуряюще пахнет ладаном. Судя по всему, в бессознательном состоянии сюда притаскивают много кого, не Агату первую, потому что тут же стоит кушетка, и даже пушистый плюшевый плед тут тоже имеется.
— Не дергайтесь, юная леди, — ровно замечает Артур Пейтон, человек, чье спокойствие было настолько незыблемым, что кажется, даже предсказанный кем-то когда-то апокалипсис Артур встретит все с той же непроницаемой миной, затем лишь вздохнет и посетует, что работы внезапно стало слишком много.
Говорит это Артур во многом потому, что, очнувшись, Агата тут же подскакивает, лихорадочно оглядывается и ощущает себя лютой бездельницей. Вообще, просыпаться в чужом кабинете — особенно в кабинете бывшего шефа, который работает практически круглосуточно и, кажется, совсем не берет выходных — всегда немного неловко.