Наступило молчание.
- Твое финансовое положение было для тебя проблемой, - голос Лукаса звучал ближе. - И я решил эту проблему.
По какой-то причине ее сердцебиение участилось, что очень раздражало. У нее не было причин так реагировать на него, и она до сих пор не знала почему.
- Ты решил эту проблему не спросив, нужно ли мне это, - упрямо сказала она. - И я была бы признательна, если бы ты сначала спросил меня.
- Ты бы сказала мне «нет» только потому, что тебе не нравится, когда тебе говорят, что делать. Что не решило бы проблему. Что это?
Грейс обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он взял один из ее скомканных листков бумаги и развернул его. Листок бумаги с его рисунком.
Вот дерьмо. Ее неудачные рисунки его, боксирующего с грушей, были последними вещами в мире, которые она хотела, чтобы он увидел.
- Дай сюда, - забыв о своем раздражении, она бросилась к нему, пытаясь выхватить из его рук клочок бумаги. Но он был слишком быстр, удерживая его вне ее досягаемости.
- Лукас, - ее дыхание участилось, и она почувствовала, как ее кожа начинает гореть от смущения. Она снова потянулась за бумагой, но он только поднял ее повыше. - Отдай это мне, - она начала задыхаться. - Это личное.
Отлично. Теперь ты сделала из этого большое дело.
Не обращая на нее внимания, Лукас развернул рисунок и уставился на него.
Наступило напряженное, тяжелое молчание.
Карандаш, который она держала в руке, заскрипел, и ей пришлось бороться, чтобы ослабить хватку, прежде чем она сломала бы его. Раньше он не видел ее рисунков. Даже в квартире, которую она делила с Гриффином, она не развешивала их по стенам, держа все свои картины в арендованной студии.
Ей не очень нравятся люди, глядящие на ее работы, хотя она знала, что придется сделать это, если она хотела их выставить, и она, конечно, не хотела, чтобы первый же человек мог раскритиковать ее.
- Это я, - его голос звучал так же пусто, как обычно, но, когда он поднял на нее глаза, в них вдруг появилось что-то, чего она не узнала. Но это не тонкий слой льда делал его взгляд таким острым и холодным. Это было что-то другое. - Это я, не так ли?
В его голосе прозвучала требовательная нотка, как будто для него было жизненно важно узнать это.
Грейс вздернула подбородок, решив не показывать ему своего смущения или внезапной тревоги. Ей было все равно, что он об этом думает. Это был просто глупый рисунок, который все равно был не очень хорош.
- Да, - сказала она, встретившись с ним взглядом. - Так и есть.
- Зачем?
Вопрос прозвучал резко, как удар хлыста, и она чуть не подпрыгнула.