Я счёл манёвр разумным и тоже отошёл к одной из дальних колонн, заняв позицию для стрельбы. Главное не накосячить. Что-то мне подсказывало, что если я взорву сам себя, НИПы превратят это в легенду и будут передавать из уст в уста. Позора не оберёшься.
— Ну же! — поторопил Эркул и развёл руки ещё шире.
Я неторопливо вложил флакон в кожеток и, медленно вздохнув, натянул пружину так сильно, насколько смог. Убедившись, что заряд должен пролететь без проблем, я выдохнул и разжал пальцы. После чего опомертью спрятался за колонной.
Краткий свист снаряда прервался звоном хрусталя, тут же поглощённого давящим звуком взрыва. Зал содрогнулся, ударила удушающая волна раскалённого воздуха, смешанного с пылью и, хотя я прятался за колонной, мне чем-то крепко приложило по голове. Как оказалось, меня приголубил кусок потолочного барельефа.
Когда пыль немного осела, а с потолка перестали падать камни, я осторожно выглянул из своего укрытия и увидел впечатляющую картину.
Прежде всего, вся половина зала была в чёртовом огне. Лужицы пламени находились везде. Весело и ярко плясали на полу, трещали на колоннах, горели даже несколько участков потолочного барельефа из числа уцелевших, что придавало тому вид загадочный и слегка жутковатый. От изобилия огня в тренировочном зале Храма стало заметно светлей.
Мастер Эркул обнаружился лежащим в причудливой позе у противоположной от меня стены и, хотя он шевелился довольно вяло, скорее всего, с ним всё было в порядке. Ну, почти. Язычки пламени весело доедали его одежду, оставляя могучего старца в одних лишь трусах, кои уцелели лишь потому, что были неснимаемы, нерзарушаемы и неотчуждаемы. Иначе говоря, являлись неотъемлемой частью любой игровой модели как НИПов, так и героев игроков.
Но, кроме одежды, у Эркула догорало кое что ещё. Его невероятная огромная борода. Вместе с волосами и бровями, конечно же. Мастер, не замечая пожара под самым носом, неуклюже поднялся, потряс головой и гордо выпрямился. От последних догорающих волосков на его, припорошеной сажей, голове поднимался тонкий сизый дымок.
— Ну, я же, кха-кха-кха!.. — начало гордой речи облысевшего старикана прервал жуткий кашель, выталкивающий из лёгких облачка тёмной сажи. — Кхм! Ни царапины, как я и предполагал.
Ему, наконец, удалось подавить жуткий кашель и Мастер закончил реплику, после чего попытался пригладить бороду.
— Мне кажется, «ни царапины», это довольно громко сказано, — хмыкнул я, наблюдая, как Эркул с потерянным выражением ощупывает лицо и макушку, пытаясь обнаружить некогда принадлежавшие ему бороду и густую шевелюру.