— Почему, мол, не в хакама и варадзи? На вид пусть и убого, зато удобно. Вы и сами, поди, когда в горы собираетесь, надеваете что-нибудь спортивное.
— А ты, Джибрил, может, объяснишь, почему ты в купальнике?
— А? У меня появилась опция выбора одежды, и я выбрала то, что я ношу обычно...
Стеф продолжала прилежно посещать школу.
Согласно информации от нее, Ино все еще... ну вы поняли.
ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ
Со временем все начали уставать от игры.
Ради забавы они решили снова разок сходить в школу. Оказалось, что по школе ходит слух, что Сора обидел Стеф. Сора захотел узнать, что происходит, и решил прямо спросить во время обеденного перерыва саму Стеф.
Но стоило той увидеть Сору, как она моментально побагровела от ярости и сбежала.
— Это что за дела?
— Ну... это фишка... игры.
Бывают игры, в которых попадаешь в неприятности, если не уделяешь должного внимания девушкам. Вот только почему эти неприятности исходили от парня (которым Стеф была согласно правилам)?..
— Эй, Прэм! У вас игра какая-то глючная... — пожаловался Сора, считавший Прэм кем-то вроде техподдержки.
— Слушайте-е, вы правда не забыли, зачем мы в это играем? — ответила ему Прэм с тяжелым вздохом.
Ну а Ино все еще лежал во дворе, склонившись в земном поклоне...
ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ
Ничего особенного не произошло.
Хроника событий стала напоминать дневник во второй половине летних каникул.
ДЕНЬ ТРИДЦАТЫЙ
Ничего особенного.
ДЕНЬ ТРИДЦАТЬ ПЯТЫЙ
Ничего.
ДЕНЬ ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ
«Может, сходить завтра в школу? — подумал Сора. — Интересно, как там Ино...»
ДЕНЬ СОРОКОВОЙ
Утренние лучи освещали Сору и школьные ворота, перед которыми посреди двора лежала некая окаменелость, покрытая рачками и сросшаяся с землей. Этим величественным — можно даже сказать, божественным — изваянием был не кто иной, как...
— Да ну... Неужели это дедок?
Сора и его спутники, пришедшие в школу после долгого перерыва, нервно переглянулись.
Пусть первой их реакцией на действия Ино было отвращение, сейчас они не знали, что и сказать. В коленопреклоненном силуэте, освещенном косыми лучами солнца, было нечто действительно мужественное.
Изо дня в день королева молча проходила мимо Ино, а он продолжал лежать ниц. Неподвижно, словно статуя. Не шевеля и пальцем. Не проронив ни слова больше. Его окаменевшая фигура говорила все за него — громче и яснее любых слов.
А именно...
«ДАЙ ПРИСУНУТЬ!»
Сора не мог не испытать уважения к такому упорству.
Ему ведь сказали: любовь — это не хитросплетение планов, а честное выражение своих чувств. И старик на собственном примере демонстрировал истинность своих слов. Глядя на все это, Сора понял, почему сам ничего не смыслит в любви.