Как Восточный Союз или даже Элькия смогли счесть такого полезного человека за расходный материал? Такая потеря неизбежно должна была повредить отношениям между народами.
Жрица не могла не понимать таких простых вещей!
И она, действительно, согласилась со Стеф:
— Хацусэ Ино — ценный кадр, спору нет. Он поддерживал меня с первых дней образования Восточного Союза. Таких, как он — готовых добровольно пожертвовать своей жизнью ради страны, — днем с огнем не сыщешь. — Она подняла лицо к луне и с грустью добавила: — Это был настоящий мужчина... И жертва его была далеко не напрасной.
Жрица понимала ценность Ино — и все равно говорила так, словно он был уже потерян.
Если все так легко от него отступились...
«...то однажды они точно так же пожертвуют и мной! Как им после этого доверять?!» — кипела яростью Стеф.
Тут она обратила внимание на Идзуну, сидящую поодаль ото всех.
Точно. Уж Идзуна-то наверняка не готова с таким смириться!
Может, Жрица передумает, если вспомнит об Идзуне, которая потеряла собственного деда?
— Идзуна, неужели ты...
«...согласна с этим решением?» — хотела было спросить Стеф. Но почему-то не договорила — от вида этой маленькой девочки, сжавшейся в комочек в стороне, все слова куда-то делись.
Идзуна, плохо видимая в темноте, откликнулась:
— Деда был... готов к этому-с... У него до самого конца приятно стучало сердце, и от него хорошо пахло-с.
Выражение ее лица было не разглядеть в тени. Но дрожащий, как у человека, который долго плакал, голос выдавал ее с головой.
Она добавила:
— Я не хочу, чтобы деда умирал-с... Но ведь проще одной мне потерпеть-с... Ведь так... спасется... куда больше народу... с...
Стеф вдруг вспомнила вчерашнюю сцену на пляже. Тот момент, когда после всех их забав Идзуна выбирала, кому позволить причесать себя — Соре или Ино.
Казалось бы, Идзуна ненавидела, когда ее причесывает дед, и все же она тогда не раздумывая выбрала Ино. Словно знала, что это будет последний раз.
Словно сразу смирилась с таким исходом.
Трое звервольфов заранее все обсудили и пришли к согласию, общаясь при помощи своих свехчеловеческих способностей. Это одна лишь Стеф ничего не понимала.
— Но ведь тебе все равно грустно?..
— Ничего мне... не грустно-с... — стиснув зубы, выдавила из себя Идзуна дрожащим голосом. — Я просто... не понимаю одного-с... Сора ведь говорил... что никто не умрет и никому не будет плохо-с... Но тогда почему... почему мне плохо-с?! Со мной что-то не так-с?!
Темнота все еще скрывала ее, но было слышно, что Идзуна горько плачет. И ее слезы отрезвили кипящую от негодования Стеф.