Я знал, что убью любого, с кем она будет после меня — Роба, Мануэля, мистера Президента обеих Конфедераций — мне было все равно.
— Я хочу, чтобы ты ушла.
Даже ресница не дрогнула. Я искренне любовался сейчас дочерью моей прислуги. Такой красивой способна быть только очень гордая женщина.
— Хорошо. Завтра я перееду. Сегодня же соберу самое необходимое, остальное заберу потом.
— Нет, ты должна исчезнуть совсем. Из этого дома, этого города, этого штата.
Я не осмелился сказать «Из моей жизни». Гордыня, мать ее. Но я был бы рад, если бы она вообще съебалась с этой планеты.
— Все можно решить гораздо проще. — Лина сняла с крючка розовый халатик. Она явно следовала своему плану и не собиралась задерживаться в комнате. — Обратись к шаману, он снимает метку. Все не так трагично, как ты думаешь.
— Завтра утром зайти в библиотеку. — Она уже взялась за ручку двери. — Получишь чек на двадцать тысяч. Я не собираюсь выкидывать тебя на улицу с голым задом. — Я видел, как напряглась ее спина. — Можешь поблагодарить, я хороший хозяин.
С деньгами проблем не было. Конечно, при жизни матери основным состоянием ван Хорнов управлял отчим, но дед оставил мне достаточно — солидный фонд на обучение и первые шаги в бизнесе, а так же пару миллионов на текущие расходы. Доступ к ним я получил в восемнадцать лет.
— Сейчас мне некуда идти, — тихо сказала она. — Подожди до июня.
До июня я уже десять раз сдохну. Или прикончу кого-нибудь. И да, она не врала. Ей действительно некуда было идти. У нее не было никого, кроме сестры, матери, Роба и соплеменников в трейлерном парке у подножия Скагита.
Был ли я сволочью? Еще какой. Я собирался в один день лишить ее надежд на лучшую жизнь, на любящего мужа, на любимую работу… На работу, прежде всего. Я видел, сколько сил она вкладывала в свои исследования. Как будто от этого зависела ее жизнь.
Дальше у нее не будет ничего — ни колледжа, ни денег, ни детей, которых Роб учил бы играть в футбол. Она стояла на краю обрыва и смотрела на осыпающиеся из-под ног камешки, а я нетерпеливо подталкивал ее в спину.
— Думаешь, можешь отказаться?
Она все еще не понимала, как далеко я готов был зайти.
— Конечно, могу. Ты ничего мне не сделаешь.
Покахонтас уже не скрывала своей ненависти. Зря старалась, милая. Вряд ли кто-то мог ненавидеть меня сильнее, чем я сам.
— Могу, детка. Это будет так просто, что даже не интересно. — Она смотрела на меня, чуть приоткрыв губы. Наслаждайся, Джокер ван Хорн. Пришел твой звездный час, мать его. — Я уволю твою мать. — Судя по тому, как окаменело ее лицо, она поверила сразу. И правильно. — А затем прослежу, чтобы она не смогла найти работу. Не только в городе. Во всей Южной Конфедерации. — Я не блефовал. Это действительно было просто. Как два пальца обоссать.