Заглянув в узкий проход портала в крепость Аграмона, она увидела, что Айзек швырнул Рэя, как мешок с мукой, а затем ринулся к ней с ревом. Он потянулся через разлом и схватил ее за руку.
Его глаза. Она не хотела разрывать зрительного контакта. Они удерживали ее достаточно долго, а его когти вонзились ей в предплечье.
Его лицо, искаженное яростью, виднелось, словно в тумане, будто между ними образовался тонкий туманный барьер. Если он ее не отпустит, застрянет ли она здесь в небытие, где-то между мирами навечно?
Сжав ее ещё раз, он тянул и дёргал ее к себе. Она закричала из-за того, что портал пытался засосать ее обратно, не собираясь выпускать.
— Я тебя не отпущу, — низкий рокочущий голос проник через узкую щель портала, в ее щемящую грудь и заполнил ее кровоточащее сердце. Голос, который она никогда не сможет забыть.
Портал захлопнулся.
Ощущения навалились на нее все и сразу, но она медлила открывать глаза. Девушка чувствовала тепло огня в своём сердце, слышала его потрескивание. Пальцы зарылись в меховое одеяло, укрывавшем ее. Кровать, но чья?
Да и было ли важно, где она окажется, открыв глаза? Могла ли она доверять своим ощущениям? Она больше не могла отличить сон от яви. Сны стали для нее целым миром, ее единственным миром, и она чувствовала, что застряла в них навечно.
Нет, не сны, кошмары. Полные тьмы и отчаянья. О лунах, сочащихся кровью, о светящихся глазах, переполненных злобой и предательством, и о детях, кричащих от боли.
Сквозь все это его голос звал ее, напоминая об их связи, о его праве на ее душу.
Она разрывалась между радостью и ужасом. Предвкушением и отчаяньем. В прошлом он был злом для нее. Так близко, все время наступал на пятки, но никогда не мог поймать ее. Не важно, как часто она пыталась, она не могла обернуться, посмотреть через плечо, перестать убегать и позволить ему поймать ее.
До этого момента.
— Айзек, — прошептала она.
— Его здесь нет.
Грета заставила себя открыть глаза и посмотрела на Сиону. Та сидела, откинувшись в том же самом кресле, что и Айзек в прошлый раз, когда Грета проснулась в этой комнате.
Солнечный свет проникал через открытое окно над ней, из-за чего ее волосы сверкали, а бледная кожа стала как фарфор.
Было нечестно, что первое, что она увидела, это ослепительная красота Сионы, в то время как Грета не сомневалась, что сама выглядит, будто побывала в аду и вернулась обратно. В действительности, если судить по ее ощущениям, она все ещё могла находиться в аду.
Попытка сесть оказалась напрасной тратой времени, и она сдалась, когда голову пронзила острая боль, отчего у нее вырвался стон.