Правде.
Грета внимательно посмотрела на неподвижного, словно скала, Айзека. Он так и стоял жёсткий и высокий, но уже в комнате. На нем не было пальто, только белая батистовая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами. В первый раз она видела затеняющую его челюсть и щеки щетину, а под глазами, глядящими на нее с заботой, были темные круги. У нее свело живот от мысли, что его лицо омрачало не сожаление, а беспокойство.
В их метаниях он всегда первым шел навстречу, а она всегда обвиняла его, используя злость и недоверие в качестве оправдания тому, что прятала чувства, которые он вызывал в ней.
Она позволила улыбке расползтись по лицу, решив сделать первый шаг навстречу принятию своей новой жизни на Милене… ее новой жизни с ним.
Лицо Айзека прояснилось, но она все ещё ощущала его сомнение, когда он тяжёлыми громкими шагами пересёк комнату и занял место Сионы рядом с ней на кровати.
Сиона кивнула довольно.
— Приму это за подтверждение того, что я здесь больше не нужна.
До того как Сиона смогла развернуться и уйти, Грета протянула ей руку.
— Спасибо.
Женщина-гоблин изогнула красивую бровь.
— За что?
— За то, что приглядывала за мной. За то, что была… — она прочистила горло, — моим другом.
Сиона коварно усмехнулась.
— Не благодари меня, человек. Нам обеим нужно прийти в форму. Возможно, ты передумаешь называть меня другом, когда мы устроим с тобой битву. Я намереваюсь отплатить тебе за ситуацию с фейри.
Она усмехнулась, несмотря на ком в горле.
— Буду ждать с нетерпением… и Сиона?
Когда она обернулась, Грета ухмыльнулась.
— Твоим надеждам не суждено сбыться, — сказала она. — Для тебя единственная возможность надрать мне задницу была, когда я оставалась без сознания. Знай, что до тех пор, пока я смогу стоять на ногах, я подотру тобой пол в любое время.
— Поживем — увидим, — сказала Сиона, вильнув бедрами, и вышла из комнаты.
Айзек взял ее за руку. Прикосновение было уверенным. Настоящим.
— Рад, что ты очнулась, — это прозвучало так формально.
— Что случилось с советом? — спросила она.
Он свёл брови.
— Я не знаю, — признался он, обеспокоенно нахмурившись. — Надеюсь, я сумел убедить их, что люди больше не представляют опасности для Милены теперь, когда Аграмон изгнан. По крайней мере, они не развесили объявления для поимки тебя или твоих… друзей, — он выдавил последнее слово, словно оно застряло в его горле, как осколок кости дикого галло, и настороженно посмотрел на нее.
— А что насчёт твоих людей? Пойдут ли они за тобой, они приняли тебя как короля?
Он провел пальцами по волосам.
— Ты имеешь в виду, теперь, когда я предал их, влюбившись в человека?