– Как «не ходить»? – покачал головой Плетнев. – Вы мне доверились, а я в кусты? Не сомневайтесь. Не подведу! Как налетят эти вольтерьянцы, басурманы, французы поганые – так стоять насмерть буду… Пока тот не убежит!
– Темный ты, Леша, – улыбнулся полковник. – Ну откуда в этой губернии французы? Ты бы хоть книжку какую прочитал, а то прямо беда с тобой… Ты операцию продумай как положено. У тебя ночь впереди… Чтоб все чисто было. Себя не скомпрометируй…
– Комар носа не подточит! – заверил Плетнев. – А пятнадцатого кладу в угол!
– Клади, везунок! На подставках выигрываешь…
К бильярдному столу подошли четверо гусар.
– Господин полковник, разрешите обратиться. – Прапорщик протянул полковнику заготовленную бумагу. – Прошу принять рапорт с просьбой о переводе в другой полк.
– Так! – вздохнул Покровский. – Кто еще грамотный?
Оставшиеся трое офицеров сделали шаг вперед и протянули конверты.
– Хорошо! – сказал полковник, собирая рапорты. – Молодцы!
– А ты, Плетнев? – спросил прапорщик. – Ты ведь тоже хотел.
– Передумал! – потупившись, сказал корнет. – Уж извините, ребята…
– Тебе видней! – брезгливо сказал прапорщик. – Ты же у нас любимчик командира…
– Молчать! – заорал полковник. – Чистенькими хотите остаться? Знаете ли вы, сукины дети, что Третье отделение вам персональную проверку устраивает? Да передай я эти рапорта по начальству, вас не то что в другой полк – вас сразу в роты арестантские… Только я этого делать не стану! – Полковник в сердцах порвал конверты. – Для того я над вами и командир, чтоб на столько дураков хоть один умный был! Отойдите от стола, не мешайте! И запомните, ребята: если в завтрашней мишени хоть одной дырки не досчитаются, вам всем повторную проверку устроят!.. Играю семерку – два борта в середину.
– Господин штабс-капитан, прибыл в ваше распоряжение для конвоирования преступника! – отчеканил Плетнев, стоя перед Мерзляевым.
– Фамилия? – спросил Мерзляев.
– Корнет Плетнев!
– Похвально! – произнес Мерзляев, с интересом изучая гусара. – Это что ж, сами вызвались? Или приказ?
– Приказ полковника! – доложил Плетнев и добавил: – Но и сам в душе готов!
– Одобряю! – сказал Мерзляев. – Подобное рвение у офицера не часто встретишь…
– Рад стараться! – оглушил Мерзляева корнет.
Эта верноподданническая сцена происходила ранним утром на тюремном дворе. Здесь же стояла черная карета с зарешеченными окнами, готовая отвезти узника к месту казни. Узник не заставил себя ждать: он появился на тюремном дворе в сопровождении Артюхова. На Бубенцове был надет традиционный костюм смертника: белая батистовая рубашка с кружевной оторочкой, распахнутая на груди, черные бархатные штаны и начищенные до блеска сапоги. Наряд явно нравился приговоренному, он кокетливо поправил воротничок, чтобы выглядеть эффектнее, тем более что из окон тюрьмы на него смотрело множество глаз.